Широким жестом, который вызвал даже большую сенсацию, чем ожидавшийся процесс, Александр пожертвовал все деньги, которые вернул ему Алан Пинкертон, на благотворительные цели по выбору Мауры. И сразу же после фурора, вызванного этим сообщением, газеты написали, что Изабел возвращается в Ирландию.
– Это было во вчерашней светской хронике «Пост», – сказал ей Генри как-то днем, когда Александр и Чарли отправились в Центральный парк с Сашей и Феликсом кататься с горок на санках. Маура и Генри играли в шахматы, и рука у Мауры дрогнула, когда она передвигала ладью, чтобы взять ферзя Генри. – Не так давно она сказала Чарли, что написала лорду Клэнмару письмо, в котором просит позволить ей поселиться в ее родном доме в графстве Уиклоу. Очевидно, он согласился, раз «Пост» напечатал, что она возвращается в Ирландию, а не в Англию. Баллачармиш.
Маура крепко сжала руки, воспоминания нахлынули на нес. Буйство оттенков и аромат роз, которые они сажали втроем, солнечные блики на зеркальной поверхности озера Суир; утренние верховые прогулки к подножию гор Кидин и Лушаквиллия. Генри отодвинул шахматную доску в сторону и тихо сказал:
– Пора вам помириться, Маура. У Изабел последнее время такой несчастный и нездоровый вид. Я вижу, и ты мучаешься из-за вашей размолвки.
– Когда она уезжает? – негромко спросила Маура, глаза у нее подозрительно заблестели.
– В конце месяца, лайнером компании «Кунард». – Из-под седых бровей на нее внимательно смотрели обеспокоенные глаза Генри. – Понимаю, ты считаешь, что Изабел не оправдала твоего доверия. Но ты забываешь о других, куда более серьезных предательствах. Неужели твое сердце так ожесточилось, что ты не можешь простить Изабел!
Мауре стоило больших усилий не расплакаться. Она ничего не ответила, встала со стула, подошла к окну, выходящему на улицу, и застыла, глядя на особняк Шермехонов.
– Ты же знаешь, я не люблю давать советы, – серьезно сказал Генри. – Но сейчас все же предложу тебе один. Помирись с Изабел. Жизнь слишком коротка, чтобы ссориться с теми, кого любишь.
Генри тихо ушел, а Маура все стояла у окна и пустыми глазами смотрела на улицу. Там ее и застал Александр, когда вошел в комнату.
– А где Генри? – удивленно спросил он. – Я думал, вы играете в шахматы.
Маура повернулась к мужу. Ее бледное лицо напоминало камею, под глазами залегли тени.
– Ушел несколько минут назад. Он сказал, что Изабел скоро уезжает. Возвращается в Ирландию. Ты знаешь об этом?
– Нет, – ответил Александр и понял, почему у Мауры такой несчастный вид. – Хотя что-то слышал. Бесси говорила с матерью Чарли и сказала, что Изабел может уехать, не дождавшись весны.
– Она уезжает в конце месяца.
Александр внимательно посмотрел на Мауру и понял, что она вот-вот расплачется.
– Тогда сейчас же иди к Бесси. Надо поговорить с Изабел, сказать, что ты не хотела обидеть ее, когда написала то письмо. Вы должны помириться, пока не поздно.
– Сначала мне надо кое-что прояснить, Александр. – Маура посмотрела ему в глаза. – Я давно хотела спросить тебя.
– Это связано с Изабел?
Она кивнула.
– В чем дело? – Александр озадаченно нахмурился. – Почему у тебя такой серьезный вид?
Он вошел к ней прямо с улицы, и снежинки быстро таяли у него на волосах. Серебряные виски наглядно подтверждали, как сильно он страдал, пока не нашли Мауру, и ничуть не портили его красоту. Наоборот, они подчеркивали черноту волос и добавляли зрелости его беспечному, удальскому лицу.
– Вы с Изабел любили друг друга… там, в Ньюпорте? – с превеликим трудом произнесла Маура.
Ответом было его неподдельное изумление:
– Боже правый! Нет! Ты думаешь… Я и Изабел?
Радость охватила Мауру и тут же сменилась стыдом.
– Просто я знаю, что Изабел восхищается тобой, Ариадны в Ньюпорте не было, а Изабел была рядом, и…
– Как тебе в голову пришло такое? – недоумевал Александр. – Для меня вы всегда были сестрами, и потом Изабел никогда бы… Даже и через сто лет!
Щеки у Мауры горели. Она сказала, объясняя скорее себе, чем ему:
– Мне было так плохо летом. Ты говорил, что хочешь развестись, я еще не поправилась после оспы. Нервы сдали. Вы с Изабел отдыхали в Ньюпорте, а я одна-одинешенька на Великих озерах. В голову всякое приходило…
Александр пересек комнату и обнял Мауру.
– Все, что приходило тебе в голову, неправда, – ласково сказал он. – Я очень страдал в Ньюпорте, думал, что ты с Кироном. У меня никого не было. – Он нежно приподнял ее подбородок. – Мы оба вели себя как идиоты, Маура. Хватит глупостей. Иди к Изабел.
Через десять минут Маура уже вышла из дома.
В особняке Шермехонов никого не было. Горничная сказала, что миссис Шермехон и леди Дэлзил уехали полчаса назад.
Маура не стала возвращаться домой. Она попросила кучера отвезти ее в Центральный парк и подождать. В парке она направилась к одной из засыпанных пушистым снегом скамеек. Ее соболья шуба была застегнута до самого верха, руки спрятаны в муфту. Вокруг играли в снежки и катались на коньках дети, и Мауре вспомнился день, когда она, взобравшись вверх по косогору, впервые увидела Изабел. С холма просматривалась проселочная дорога из Киллари, и она с нетерпением ожидала появление кареты Клэнмаров.
Она вспомнила, как пригревало в тот день солнце, как колол босые ноги вереск, как появилась карета и она наконец увидела лорда Клэнмара и Изабел.
Ей под ноги упал снежок. На соседней горке с радостными воплями катались на санках дети. Маура не чувствовала холода, не замечала падающего снега.
Перед ее глазами катилась, громыхая, карета Клэнмаров. потом она поравнялась с косогором, на котором сидела Маура, маленькая светловолосая фигурка повернулась, подняла голову, и их глаза встретились.
Она вспомнила, как от радости вскочила на ноги, замахала рукой, и была вне себя от счастья, когда маленькая фигурка в карете помахала ей в ответ.
У Мауры замерзли щеки, она встала и медленно пошла к карете.
– К миссис Шермехон, – приказала она кучеру в надежде, что Бесси и Изабел уже вернулись.
Бесси в ужасе смотрела на нее.
– Но, дорогая Маура, Изабел уехала. Я только что вернулась из порта.
– Не может быть! Генри сказал мне, что она уезжает лишь в конце месяца!
– Да, верно. Она хотела уехать в конце месяца. Но стало слишком холодно, она плохо переносит мороз. На пароходе, который сегодня отходит, как раз осталась свободная каюта…
Маура, не дослушав, бросилась к выходу.
– Тридцать девятый причал! – крикнула она кучеру. – Быстрее, это срочно!
Сердце бешено колотилось у нее в груди. Вдруг она опоздает? Что, если корабль отошел и Изабел уже плывет в Ирландию?
