Одна. В темноте.
Когда голова немного прояснялась, она начинала придумывать планы побега. Но проходили часы, заполненные лишь этой ужасной, черной тишиной, и все ее планы превращались в бессвязную мольбу о том, чтобы кто-нибудь, кто угодно пришел бы и спас ее.
Кончилось тем, что явился Атертон. Когда она подняла глаза и увидела его, она поняла, что следующую ночь ей уже не придется провести здесь, лежа в темноте. Это была самая короткая ночь в году, для всех.
– Пора, – мягким тоном сказал он. – Нам надо сделать кое-какие приготовления.
«Это было его последней надеждой», – думал Кэм, стоя около пустого трейлера. Его последняя надежда была связана с тем, что психованная Энни вдруг могла что-то знать. А если знала, то вспомнила бы обязательно.
Шанс был невелик, как в игре в кости, а если она в этот вечер вообще не появится дома, то и того меньше.
Все теперь зависело от них двоих, от него и этой шестидесятилетней женщины с разумом восьмилетней девочки. Со стороны им мало кто мог помочь. Он не смог доказать существования заговора или ритуальных убийств. Он доказал только то, что Карли Джеймисон насильно держали в сарае, убили, закопали, а затем труп эксгуми-ровали и подбросили в неглубокую могилу в поле. То, что у мертвого мог быть помощник, еще не доказывало ритуального убийства – по крайней мере, этого было недостаточно для штатной или федеральной полиции. В поисках Клер они помогали и людьми, и вертолетами. Но и с их помощью он ничего не нашел.
Времени оставалось все меньше и меньше. Он знал это. Чем ниже опускалось солнце, тем больше холодело у него все внутри, и он задавал себе вопрос, а не застынет ли у него в буквальном смысле кровь в жилах с наступлением ночи.
Он не мог потерять ее. Он испытывал страх, так как сама мысль об этом была столь ужасной, что, разыскивая ее, он спешил и метался, и допустил одну маленькую оплошность, которая могла стоить Клер жизни.
Отстать лишь на три ступеньки, вспомнил он, и провалиться в дыру.
Он не забыл, как надо молиться, но уделял этому очен» мало времени с тех пор, как ему исполнилось десять лет, и в школе были уроки Закона божьего, воскресные мессы и ежемесячные исповеди для ощищения от грехов его юной души.
Теперь же, когда предзакатное небо на западе начало багроветь, он стал молиться, безыскусно и отчаянно.
– О, блаженное утро, – безмятежно пела Энни, взбираясь на холм. – Наш Спаситель на небесах. Окончены муки земные. О, блаженный рассвет.
Она тащила за собой свою сумку и в испуге подняла голову, когда Кэм в несколько прыжков преодолел последние ярды, разделявшие их. – Энни, я ждал тебя.
– Я просто гуляла. Боже Всемогущий, какой жаркий день. Самый жаркий, какой я помню. – На всем ее клетчатом платье от выреза на шее до подола видны были следы пота. – Я нашла две монетки по пять центов и четверть доллара, и еще зеленую бутылочку. Хочешь посмотреть?
– Не сейчас. Я хочу тебе кое-что показать. Давай присядем.
– Мы можем зайти в дом. Я угощу тебя печеньем. Он улыбнулся, изо всех сил стараясь не выказывать нетерпения. – Я сейчас не голоден. Давай присядем здесь на ступеньках и я покажу тебе это.
– Я не против. Я очень много ходила. Мои ноженьки устали. При этих словах она хихикнула, а затем ее лицо вдруг оживилось. – Ты приехал на своем мотоцикле. Могу я покататься на нем?
– Знаешь что, если ты поможешь мне, я скоро тебя покатаю, хоть весь день, если захочешь.
– В самом деле? – Она погладила ручку мотоцикла. – Обещаешь?
– Истинный крест. Садись же, Энни. – Он вынул рисунки из мотоциклетной сумки. – Хочу показать тебе картинки.
Она плотно уселась на желтые ступеньки. – Я люблю смотреть картинки.
– Я хочу, чтобы ты очень внимательно на них посмотрела. – Он сел рядом. – Сделаешь это?
– Конечно.
– И я хочу, чтобы ты сказала мне, узнаешь ли ты это место. 0'кей?
0'кей. – С широкой улыбкой она приготовилась разглядывать рисунки. Но эта улыбка мгновенно улетучилась. – Мне не нравятся эти картинки.
– Они очень важные.
– Я не хочу на них смотреть. У меня там в доме есть лучше картинки. Я могу показать тебе.
Он постарался не обращать внимания ни свой резко убыстрившийся пульс и желание схватить ее за жалкое сморщенное горло и хорошенько потрясти. Она знала. По ее глазам он понял, что она одновременно и знает, и боится. – Энни, мне нужно, чтобы ты взглянула на них. И мне нужно, чтобы ты сказала мне правду. Ты видела это место?
Плотно сжав губы, она покачала головой. – Нет, ты видела. Ты была там. Ты знаешь, где это.
– Это плохое место. Я не хожу туда.
Он не дотронулся до нее, боясь, что, как бы ни старался, вцепился бы в нее со всей своей силой. – Почему это место плохое?
– Просто плохое. Я не хочу говорить об этом. Я хочу войти в дом.
– Энни. Энни, посмотри сейчас на меня. Посмотри же. – Когда она послушалась, он заставил себя улыбнуться. – Я ведь твой друг, верно?
– Ты мой друг. Ты катаешь меня и покупаешь мороженое. Сейчас так жарко. – В ее улыбке промелькнула надежда. – Хорошо бы сейчас мороженого.
– Друзья заботятся друг о друге. И доверяют друг другу. Мне необходимо знать, где это место. Ты должна мне сказать.
Она мучилась в нерешительности. Обычно выбор для нее всегда был прост. Вставать или ложиться спать. Отправиться в сторону запада или востока. Поесть сейчас или позже. Но в данной ситуации у нее разболелась голова и стало мутить. – Ты никому не скажешь? – прошептала она.
– Нет. Доверяй мне.
– Там живут чудовища. – Она продолжала шептать своими сморщенными губами. Постаревший ребенок, раскрывающий секрет. – Они ходят туда по ночам и делают всякие вещи. Плохие вещи.
– Кто?
– Чудовища в черных одеждах. У них звериные головы. Они делают всякие вещи с женщинами, на которых нет одежды. И убивают собак и козлов.
– Это там ты нашла тот браслет. Тот, что ты отдала Клер.
Она кивнула.—Я думала, что не следует об этом рассказывать. Ведь в чудовищ не полагается верить. Их показывают только по телевизору. Если говорить о чудовищах, то люди подумают, что ты сумасшедшая и запрут в сумасшедший дом.
– Я не думаю, что ты сумасшедшая. И никто не собирается запирать тебя в психушке. – Теперь он дотронулся до нее, поглаживая волосы. – Мне нужно, чтобы ты мне сказала, где это место.
– В лесу.
– Где именно?
– Вон там. – Она сделала неопределенный жест рукой. – Там за камнями, среди деревьев.
Акры, покрытые камнями и деревьями. Он глубоко вздохнул, стараясь говорить ровным тоном. – Энни, мне необходимо, чтобы ты показала мне это место. Ты отведешь меня туда?
