– Благодарение богам! А что тебе известно об отце? У тебя есть какие-нибудь новости?.. Или о Гае? – Ей хотелось спросить о Ганноне, хотя Аврелия понимала, что брат ничего не может о нем знать.
– Гая я видел, но отца… – Он горестно покачал головой. – Его не оказалось среди тех немногих кавалеристов, которые присоединились к нам в Канузии после отступления, или тех, кто пробился туда через несколько дней. Говорят, пятьдесят всадников вместе с консулом Варроном сумели доскакать до Венузии, поэтому я отправился туда. Но и там его не нашел. – Квинт тяжело вздохнул. – Я бы попытался отыскать его на поле сражения, но враг был слишком близко. Отправляться туда было чистым самоубийством.
Сердце Аврелии упало.
– Ты сделал все, что мог. Мы будем молиться, чтобы он вернулся, как ты и Гай, – сказала она, полная решимости сохранить радостный настрой. – Если случилось одно чудо, почему бы не произойти второму?
Квинт кивнул.
– Давай будем надеяться.
«Вполне возможно, что и Ганнон уцелел», – подумала Аврелия, которая не чувствовала себя предательницей за то, что молилась еще и о благополучии молодого карфагенянина.
– Заходи, мама будет очень рада тебя видеть.
Лицо Квинта осветилось улыбкой.
– Марциал сказал, что я найду здесь вас обеих. – Он вошел и протянул руку Луцию. – Прошу прощения за то, что не представился сразу. Я брат Аврелии, Квинт Фабриций. Должно быть, ты муж Аврелии.
– Луций Вибий Мелито, – сказал Луций, пожимая руку Квинта. – Знакомство с тобой честь для меня.
– Взаимно. Поздравляю вас с вашим союзом. – Он увидел, что Луций смотрит на его одежду. – Тебя удивляет, что я одет, как обычный гастат?
– Это… необычно, – смущенно ответил Луций.
– Я не могла себе представить тебя в качестве пехотинца, – с улыбкой сказала Аврелия.
– Это длинная история. Я могу рассказать ее позже.
– Сюда, – сказала сестра, которой хотелось поскорее показать Квинта матери. – Тебе дали отпуск?
Квинт презрительно фыркнул.
– Никому не дали отпусков. Варрон восстанавливает армию, но пройдут недели, прежде чем удастся навести порядок. Погибло очень много офицеров; большинство солдат потеряли свои части – если они вообще теперь существуют. Наступил полнейший хаос. Коракс сказал нам, что он «не заметит», если кто-то из солдат захочет навестить свои семьи и если мы поклянемся вернуться через пару недель. Он сказал, что консул… – здесь Квинт бросил смущенный взгляд на Луция, – умудрился загубить все, и мы заслужили отдых. Гаю не повезло. Его командир – ревнитель строгой дисциплины. Мне пришлось вместо него сообщить Марциалу, что тот жив.
– Должно быть, ваш центурион достойный человек, – задумчиво проговорил Луций.
Из коридора раздался пронзительный детский крик, и Квинт рассмеялся.
– Это ваш ребенок? Марциал говорил о нем с восторгом.
Аврелия засияла.
– Наш сын, Публий. Он родился несколько недель назад.
– Хорошо знать, что новая жизнь все еще приходит в наш мир. – На мгновение свет в глазах Квинта потускнел, но потом он снова расправил плечи. – И это еще одна причина поднять тост.
– Жизнь продолжается. Публий принадлежит к новому поколению, – сказала Аврелия, с ужасом вспоминая, как она бросила вызов богам и молилась, чтобы они не обрушили гнев на ее семью. – Мама говорит, что он немного похож на тебя, когда ты был таким же маленьким.
– Вот оно как! Мне не терпится его увидеть. – Квинт улыбнулся, и Аврелия на миг увидела прежнего брата.
Повинуясь импульсу, она сжала его ладонь.
– Я так рада тебя видеть!
– А я – тебя, сестра. После всего, что случилось, я уж и не думал, что у меня будут такие счастливые дни.
Когда Аврелия с Квинтом и Публием шла к матери, ее сердце пело от радости. Скорбь об отце не уменьшилась, но она решила, что будет горевать о его гибели в другой раз. А сейчас станет наслаждаться моментом. Радоваться возвращению брата и тому, что Гай уцелел в страшном сражении при Каннах. И лелеять надежду, что где-то далеко на юге жив и Ганнон…
После ужасов последних дней этого было достаточно.
Заметки автора
Когда появилась возможность написать серию романов о Второй Пунической войне (218–201 до н. э.), я тут же за нее ухватился. С самого детства меня завораживал этот период, и я, как и многие, относился к нему как к одному из самых замечательных в истории. Сейчас слово «эпический» используют слишком часто, но в данном случае оно вполне соответствует семнадцатилетней борьбе, исход которой во многих случаях оставался далеко не очевидным. И если бы в ряде таких случаев он был иным, жизнь в сегодняшней Европе стала бы другой. Жители Карфагена сильно отличались от римлян, и вовсе не обязательно в худшую сторону, как заставляет нас верить «история». Они были отважными путешественниками и превосходными торговцами, умели вести бизнес и являлись храбрыми солдатами. В то время как интересы Рима состояли в покорении других стран и войне, Карфаген стремился к власти через контроль за торговлей и естественными ресурсами. Возможно, это мелочь, но я совершенно сознательно использовал слово «карфагенский» вместо римского Punic[18]. Так бы говорили о себе сами жители Карфагена.
Многие читатели знают основные этапы войны Ганнибала с Римом; другим известно меньше; среди них будет совсем немного ненасытных читателей Ливия и Полибия, главных источников о том периоде истории. Сразу скажу, что я старался придерживаться исторических подробностей, которые дошли до наших дней. Однако в некоторых местах я их слегка менял, чтобы они соответствовали моему сюжету, или даже что-то изобретал. Такова судьба романиста, такова его вина. Если я сделал какие-то ошибки, то приношу за них извинения.
Термин «Италия» использовался в III веке до н. э. как географическое обозначение местности и включал в себя весь полуостров к югу от Лигурии и Цизальпийской Галлии. Данный термин не имел политического значения до времен Полибия (середина II в. н. э.). Тем не менее, я решил его использовать. Это упрощало мне жизнь и позволяло не обращаться постоянно к различным частям Республики: Риму, Кампании, Лацию, Лукании и так далее.
Описание карфагенских солдат – как выходцев из Карфагена, так и их союзников – оказалось делом совсем не простым. До нас дошло очень мало исторических фактов касательно военной формы, которую носили карфагеняне и те, кто сражались в рядах их армии, а также их снаряжения и оружия. Я не смог бы решить эту проблему без нескольких книг и статей, которые назову позже. Про римскую армию тех времен известно немного больше, и, тем не менее, во многом мне приходилось опираться на предположения и логические выводы. Еще одной проблемой оказались карфагенские имена. На самом деле в исторических источниках их не так много – по крайней мере, совсем мало выдержало испытание временем, и, по большей части, те, что сохранились, оказались совершенно непроизносимыми или звучали просто кошмарно. А порой и то, и другое одновременно. Хиллисбаал и Итобаал… согласитесь, можно сломать язык. Впрочем, я не смог удержаться и использовал имя Муттамбаал, поскольку в сокращенном виде – Мутт – оно до определенной степени имеет современное звучание. Нам известно несколько исторических личностей, которых звали Ганнон; мне отчаянно требовалось имя для главного героя, но выбора особо не было, поэтому я взял это.
