– Не вешай трубку.
Никки накрыл рукой микрофон и потрепал отца по плечу.
Огромные глаза Шана открылись, черные большие радужки сливались со зрачками.
– Он хочет поговорить со мной?
– У него проблемы со снабжением.
Шан взял трубку.
– Хакер, – начал он без предисловия.
– Работает в воскресенье, – ответил Чой. – У меня проблемы со снабжением. Мне может понадобиться помощь.
– Тебе просто кажется, – тоном вежливого неодобрения произнес Шан.
– Мне нужен смышленый, преданный, разбирающийся в наших проблемах дублер. Почему бы вам... – Бакстер Чой осекся и откорректировал вопрос: – Не сочтете ли вы возможным освободить его от других заданий для меня?
– Это равносильно признанию в собственной несостоятельности, – отрезал Шан.
Чой помолчал.
– Мы сейчас так близко к окончательной победе, – сказал он чуть погодя. – Хочется быть абсолютно уверенным во всем.
Теперь наступила очередь Шана мысленно взвесить просьбу помощника.
– Да, и еще, – неожиданно добавил Чой. – Мы можем считать вашингтонский инцидент исчерпанным безоговорочно. Моя несостоятельность не мешает мне просачиваться всюду, где нужно.
Никки увидел, как сонный рот Шана сжался в узкую линию.
– Если ты так ставишь вопрос... – В голосе Шана появились резкие нотки. – Он присоединится к тебе завтра к полудню. Что-нибудь еще?
– Только моя искренняя благодарность, сэр.
Шан повесил трубку и протянул телефон Никки.
– Отправляйся спать. Завтра у тебя будет напряженный день.
– Не уверен, что хорошо понимаю обстановку в Нью-Йорке.
Шан медленно поднялся на ноги – волевой акт для человека, который провел последние двадцать четыре часа в дороге.
– Чой считает тебя отчасти своим творением и ждет от тебя помощи. – Легкий намек на улыбку слегка искривил его губы. – Он введет тебя в курс дела. Но ты должен позаботиться о собственных мерах предосторожности. Помни свою роль и не бери на себя ответственность в тех случаях, когда за результат отвечает Чой. Понятно?
– Другими словами, заваривается большая каша?
Усталые глаза Шана изучающе осмотрели сына.
– Очень большая, – сказал он. – Самая большая в моей жизни.
* * *
Лорд Хьюго Вейсмит Мэйс не смог заснуть снова. Он сел в кровати и погрузился в медитацию. Раньше он не понимал, почему именно пуп выбрали древние в качестве фокуса концентрации. Правильный выбор. Если как следует сосредоточиться, можно действительно почувствовать выходящие из него золотые лучи.
Он все еще переваривал звонок Шана. Понемногу он начал сознавать, какое будущее ждет его в Калабрии. Шану кажется, что эта зеленая провинция – тихая заводь. А для Молло – это центр вселенной. Наниматель Молло – Шан. Мэйс направлен на помощь Молло, стало быть, он попросту мальчик на побегушках, которого можно отхлестать по телефону не хуже, чем ладонью, вот как сейчас. Он может продолжать такой образ жизни еще долгие годы, теряя жизненную активность, как слизняк в грядке с маками. Скоро Молло потеряет даже тень уважения к высокородному мальчику на побегушках, в особенности когда кончатся подачки. Это значит – даже очень скоро.
Но Мэйс присмотрел здесь для себя другое занятие – гораздо более привлекательное. Вопрос в том, сумеет ли он вцепиться в него. Язык международного бизнеса – английский. Так обстоит дело в авиации, электронике, производстве компьютеров и... торговле наркотиками. Молло не был уверен в своем английском и при важных переговорах требовал присутствия Мэйса в качестве переводчика.
Переводчиком быть намного интересней, чем мальчиком на побегушках, не правда ли?
Глава 75
В старые времена – то есть в семидесятые годы, до того, как компьютеризация охватила все брокерские дома, – на Уолл-стрит воскресенье считалось выходным днем. Финансовый район Манхэттена в воскресенье казался совершенно пустынным, если не считать случайных велосипедистов или причудливых компаний японских туристов, следующих за гидом с красным зонтиком.
В это воскресенье, рано утром, улицы, как обычно, казались пустыми, но в высоких зданиях дежурные бригады заканчивали обработку накопившихся за неделю покупок и продаж перед тем, как грядет безумие понедельника. Закон Паркинсона в действии: поскольку компьютеры позволяли перерабатывать большее количество данных, накапливалось больше недоработок.
Бакстер Чой хорошо понимал это. Он снабдил Мервина Лемнитцера документами, позволяющими объяснить его присутствие на 129-м этаже Ричланд-Тауэр в случае необходимости.
У хакера был старый пропуск и идентификационная карточка. Не хватало только карточки, обеспечивающей подъем на 129-й этаж в специальном, скоростном лифте. Об этом тоже позаботился Бакстер Чой. В кейсе, который принес с собой Лемнитцер, было несколько «тинкмэнов», запрограммированных на разные случаи жизни, набор слесарных инструментов и передатчик «уоки-токи» на кристаллах, работающий на очень редкой длине волны. На случай, если он напорется на какого-нибудь знакомого, которому известно, что его недавно уволили, Лемнитцер получил у Чой письмо, подписанное Чарльзом Энтони Ричардсом, в котором говорилось, что он снова принят на работу для выполнения специальных исследований.
– Выглядит неплохо, – пробормотал Лемнитцер, рассматривая письмо. Они с Чоем сидели в маленьком сером «форде», взятом напрокат в гараже по соседству с Ричланд-Тауэр. – Ну, а если я напорюсь на Ричардса?
– Это невозможно. Он еще не выходит из дому.
– Ты сможешь предупредить меня в случае тревоги по «уоки-токи»?
– Ты услышишь каждый удар моего сердца, – заверил его Чой.
– Пятьдесят тысяч – подозрительно много за такое пустяковое задание.
– Пустяковое, возможно, но ты должен обеспечить «foolproof»[91]нашему «жучку». Мы должны знать еще до того, как ты спустишься вниз, что реле работает в обе стороны.
Лемнитцер скорчил гримасу.
– Это как раз проще всего. Я знаю, как они формируют коды доступа. Это самая легкая часть работы. Ее запросто сделает любой бойскаут с помощью своего отрядного значка.
– Отлично. Тогда – вперед!
Хакер вошел в Ричланд-Тауэр. Минуты тянулись мучительно долго для Чоя, сидевшего в машине. Казалось, идут часы. Почему никто никогда не думает о «Тех, Кто Ждет», подумал Чой. Пока он не услышит вызов по «уоки-токи», не будет знать точно, что Лемнитцер в безопасности, внутри, в компьютерном зале, учащенные, неровные сокращения сердечной мышцы будут отдаваться у него в ушах. Шан Лао, считавший его лежебокой и лицемером, был бы неприятно удивлен такой потерей самоконтроля. Прошло семь минут.
