Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 129
Кощей свалил с древней койки постельное белье и поставил кровать «на попа». Со стоящей вертикально конструкции он смог легко дотянуться до потолка, даже стоя на коленях. Кощей постучал по отслоившейся растрескавшейся штукатурке. Она целым пластом отвалилась от потолка вместе с дранкой и с грохотом упала на пол. Хедхантер вздрогнул от неожиданности и напряженно замер, ожидая, что к нему прибегут санитары. Но ему повезло. Выждав еще минут десять, Кощей мысленно поблагодарил разгильдяев-санитаров и начал тщательно обследовать оголившиеся доски потолка. Он оказался прав: доски и балки прогнили. Нужен был только инструмент, чтобы их проломить. Кощей выдернул из спинки кровати мощную дужку и, орудуя ею то как мотыгой, то как ломиком, начал колупать доски. Несмотря на то что доски были прогнившими, времени и усилий ушло слишком много. За проломленным потолком оказались доски чернового потолка. К счастью Кощея, они не были прибиты, а просто лежали на черепных брусках балок. Сначала он выломал один из обрезков горбыля, которые составляли черновой потолок. На Кощея тут же посыпался шлак вперемешку с глиной и обильным птичьим пометом. Дыру в черновом потолке хедхантер проломил на удивление быстро.
Наконец Кощей выбрался на чердак. Загаженное голубями и кошками пыльное нутро чердака заполнял всякий древний хлам. Только почувствовав свежий весенний ветерок, хедхантер озаботился вопросом одежды. Из полосок простыни он собрал себе нечто вроде подгузника, а из больничного одеяла сделал пончо, прорвав в самой середине дыру для головы. Среди хлама на чердаке Кощей нашел старые и растрескавшиеся кирзовые сапоги. Конечно, не самая лучшая обувь, но для прогулок по замусоренным чердакам и металлическим кровлям — это самое оно. Из остатков простыней он сделал себе портянки, возблагодарив своего армейского старшину за науку, которую он так вдолбил в головы первогодкам, что Кощей в любое время мог повторить любое из армейских упражнений.
Кощей выбрался на крышу и пополз на четвереньках, старательно изучая окружающую обстановку. Мгновенно замирал, если замечал что-нибудь подозрительное. Он понимал, что времени остается все меньше: как только обнаружат его пропажу и дыру в потолке, его песенка спета.
Мальчишек и Зою привели уже после двенадцати. Молодежь оживленно переговаривалась. Тестирование никого не оставило безучастным. Глаза детей горели живым огнем. Они уже успели немного познакомиться с жизнью училища. Каждому из ребят и Зое выдали настоящую курсантскую форму.
Обед им принесли опять прямо в палату. А после обеда близнецов увели на сдачу нормативов по физической подготовке, Валерку отправили в медблок, а девочку оставили со стариком.
Зоя сразу же начала гладить и приводить в порядок выданную ей новую форму. Старательно высунув язычок, она подворачивала и обметывала длинноватые брючки. Ефимыч смотрел на тоненькую девичью шею и сосредоточенные серые глаза. Несмотря на свою нежность и ласку, Зоя сильно отличалась от его Софьюшки, а ему так хотелось, чтобы она была похожа на нее. Но таких людей, как Софьюшка, он раньше не встречал, а теперь, наверное, точно уже и не встретит.
После смерти сына и всей его семьи Софьюшка буквально спасла старика. Она не оставляла его ни на минуту, неожиданно проявив недюжинное упорство и настойчивость. Она не давала ему замкнуться и отдаться своему горю. Ей удалось победить, она вырвала старика из бездны отчаяния и вернула интерес к жизни. София нашла удивительный способ. Она заставила старика ездить вместе с ней в дом инвалидов. Ухаживать за калеками и убогими ему не требовалось, зато нашлось много работы для умелых мужских рук. Но не дело его спасло, а те самые убогие калеки вокруг. Старик со стороны смотрел на людей, сама жизнь которых была тяжким испытанием. Здесь не было никаких сантиментов, каждый из обитателей дома по-своему боролся за жизнь, которую и жизнью-то назвать было сложно.
Старик перебрался жить в коммуналку к Софьюшке. Причем это произошло как-то совсем обыденно, как смена времени года или перевод в другой цех. Федор перестал себя воспринимать отдельно от Софии. Казалось, они жили вместе всегда, всю жизнь. Даже на работе не заметили никакой реакции от коллег. А может, всем было и впрямь наплевать на двух людей предпенсионного возраста, которые вдруг стали жить вместе. Или дело было в нелегком времени экономического кризиса и шоковых реформ правительства.
Инфляция сожрала накопления людей, заработная плата не успевала за ростом цен, улицы заполнили коммерческие киоски и палатки с третьесортными товарами для нищих. Красавица Москва превратилась в грязную помойку, в которой царствовали криминал и коррупция. Сначала развалился институт, а напичканное научным оборудованием здание распродали по кускам. Софьюшку уволили, и она пошла работать в тот самый дом инвалидов, куда они ходили помогать. Производство, где трудился Федор, еще держалось на плаву, даже появились заказы из-за рубежа и иностранные партнеры. Но акционирование высокотехнологичного производства убило завод. Пришедшие инвесторы оказались просто мошенниками, которых больше интересовала сиюминутная выгода. Федор тоже остался без работы.
За полтора года до увольнения Федора опять навестила капризная леди удача. К тому времени уже развалился институт, где работала Софьюшка. Перед заводской столовой его встретил директор завода. Выглядел он не лучшим образом. Посеревшее лицо и громадные мешки под глазами. Константин Сергеевич был личностью сложной и противоречивой. Довольно открытый и простой в общении, готовый прийти на помощь любому из своих подчиненных, если у того случится беда, на заводе он был полновластным авторитарным диктатором, не терпящим критики и неповиновения. При всей своей честности и порядочности он с легкостью мог переступить через кого угодно на пути к поставленной цели. Про него говорили одновременно много хорошего и много плохого. Федора, как одного из старейших работников, директор, разумеется, знал. Константин Сергеевич сам окликнул его по имени:
— Федор Ефимович, зайдите ко мне сегодня после пяти. Я вас буду ждать.
И больше ничего. Только прямое указание зайти, без каких-либо объяснений — зачем и для чего. Старик не испугался, он был готов ко всему — от награждения до увольнения. Но в этот раз директор удивил его безмерно.
Когда старик зашел к нему в кабинет, тот сразу указал ему на стул за большим столом для совещания и сам сел напротив.
— Федор Ефимович, мы общежитие и ведомственный жилой фонд передаем городским властям, — начал он. — Вы же в общаге нашей живете?
— Да. У меня комната на двоих.
— Знаете что… У нас высвободилась ведомственная квартира. Я думаю, что вам нужно перебраться туда.
Старик чуть не упал со стула.
— Не удивляйтесь. Я так решил, у меня есть на то свои причины. Квартира будет передана вам в собственность. Я уже распорядился подготовить документы. Все, идите. У меня серьезная встреча через час, а мне еще подготовиться нужно.
Старик вышел из кабинета в полной прострации. Почему он? Ведь есть много других людей, которым квартира нужнее, чем ему. Но ровно через неделю они с Софьюшкой поехали смотреть новое жилье.
Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 129
