— К некоторым с возрастом приходит мудрость, а некоторым он приносит другие плоды, — сказала она. Это было так ласково сказано, что старый на'кирим только смущенно хихикнул.
— Старый Хаммарн, да. Или Хаммарн Тихий. — Он подмигнул Оризиану. — Я, видите ли, Тихий. Я могу учуять Долю, но никогда не прикоснусь к ней, никогда. Пять тихих в Доле, пять бодрствующих. Это в Колдерве. Я, конечно, старый. Действительно очень старый, — произнеся последние слова, он впал в молчание, как будто погрузившись в собственные мысли.
— Я думала, здесь было одиннадцать, — сказала Ивен.
От звука ее голоса Хаммарн очнулся.
— Ах да, действительно, — печально произнес он. — Бренна заснул в самый час Рождения Зимы. Два года прошло. От такой зловещей дремоты нет никакого пробуждения.
Ивен кивнула:
— Давненько я тут не была. Кто Первый Страж, Хаммарн? Я полагаю, нам следует с ним поговорить. Незнакомцы и странники всегда вызывают некоторый переполох.
— О, все еще Томас, — ответил Хаммарн, и в тоне его явственно чувствовалось отвращение. — Мерзкий Томас, — таинственно прошептал он. — Только не говорите, что я это сказал.
Он серьезно смотрел на них, и Оризиан машинально кивнул.
— Он будет знать, что вы здесь чувствуете себя достаточно хорошо, — размышлял вслух Хаммарн.
Ивен фыркнула и поглядела на Оризиана с Эньярой.
— Если Томас не изменился, вам, наверное, лучше бы не попадаться ему на пути. Колдерв — грубое место, и вряд ли станет вежливее, если узнает, что в самом его центре находятся родственники Ланнис-Хейгов.
— Нисколько не изменился, — вмешался Хаммарн. — Всегда мерзкий. Не друг долине Глас, это наверняка. — Он метнул нервный взгляд на Ивен и, немного поколебавшись, продолжал: — Глупый, но не большой ваш друг, милая дама. Не уверен, что он будет очень рад вас видеть.
Ивен нахмурилась, но быстро оправилась:
— Все еще сердится? Это сколько же, четыре года?
Хаммарн пожал плечами и усмехнулся.
— Когда я была здесь в последний раз, я поспорила с Томасом, — объяснила Ивен. — Одна из рыбачек родила младенца-на'кирима, и он устроил большой шум, чтобы узнать, кто отец. У него слегка закружилась голова от власти, и, без сомнения, он до сих пор опьянен ею. И я ему об этом сказала. Ну, ничего особенного для меня, если я не собираюсь больше видеться с отвратительным человеком. Ему это очень не понравилось.
Она остро взглянула на Оризиана и Эньяру и почти озорно улыбнулась:
— И если вам придется с ним столкнуться, то всегда можете притвориться, что вы дети лесника из Анлейна или кого-нибудь подобного. Вам не трудно будет соврать: вы набрали столько грязи и царапин, что вполне сойдете за нищих.
Эньяра с Оризианом оглядели свои руки и наряды. И то сказать. Они с ног до головы были покрыты грязью, да и одежда не только грязная, но вся в дырах и прорехах, дыра на дыре. Их путешествия и приключения, начиная с Рождения Зимы, оставили свои отметины не только снаружи, но и внутри.
* * *
Когда Оризиан спросил, где можно помыться, его послали к бочке с ледяной водой, стоявшей у стены хижины со стороны моря. Направляясь туда, он заметил на дороге двух нескладных и довольно объемистых мужчин, опиравшихся на дубины с железными наконечниками. Они совершенно открыто рассматривали его.
Он снял тунику и окунул голову в бочку. От бодрящей холодной воды у него стало пощипывать лицо. Он потряс головой, во все стороны разлетелись капли, попали на плечи, и он даже вздрогнул. Потом он зачерпнул воды, плеснул себе на грудь и шею и начал оттирать глубоко въевшуюся грязь. Выглядывая из-за грубой ограды, он видел покачивавшийся на якоре талдиринский корабль. Ни одно из местных весельных суденышек не могло сравниться с этим кораблем, хотя какая-нибудь парочка из них и могла бы дойти мимо Дол Херигейга в Колглас или Гласбридж. Но в это время года, когда с пустынных просторов западного океана на побережье дуют сильные холодные ветры, все равно ни на одно из них нельзя было бы положиться в смысле скорости или полной безопасности. Талдиринский корабль — совсем другое дело. Он с легкостью мог доставить их на юг. Так или иначе, он должен был быть связан с этим направлением. На севере нет никаких других кланов, кроме кирининских. Далекие порты Кровей Темного Пути были защищены штормами, льдами и Разрушительным Мысом, и даже моряки Тал Дира не осмеливались туда ходить.
Пока он разглядывал корабль, огромная скопа стрелой ринулась к воде, на мгновение исчезла в фонтане брызг, а затем огромные крылья опять подняли ее в небо. В когтях у нее ничего не было.
— Не повезло. Бедная птица, — сказал из-за спины Оризиана Хаммарн. — Вот, нашел.
На'кирим подал Оризиану кусок тряпки, чтобы тот мог вытереться.
— Вон те люди наблюдают за вашим домом, — сообщил Оризиан, вытирая голову.
— Да-да. Видел. Посланы Томасом. Люди его Стражи. Всегда вооружены дубинками. Говорил же, он знает, что вы здесь. Будьте уверены, они наблюдают не за мной, — и он довольно ненатурально рассмеялся.
Оризиан вытер грудь и руки. До тех пор, пока Хаммарн не был слишком обеспокоен появлением людей с дубинками, Оризиан не видел смысла самому беспокоиться по их поводу. Поэтому он кивнул на корабль.
— Вы знаете, где его капитан?
— Капитан? О да, очень даже знаю. Из Тал Дира. Вынюхивает насчет мехов, рыщет по складам. — Он осторожно оглянулся через каждое плечо и придвинулся вплотную к Оризиану. — Я сам не часто с ними связываюсь. С талдиринскими, я имею в виду. Им бы только монеты, ничего по-настоящему ценного. Они не берут мои деревянные поделки. В них нет монет.
— Не волнуйтесь, — сказал Оризиан. — Вы не хотите продавать их тем, кто их не оценит, да?
Хаммарн широко ухмыльнулся:
— Верно. Совершенно верно.
Оризиан вернул ему мокрую тряпку и опять спросил:
— Так вы знаете, где капитан? На судне или на берегу?
На'кирим пожал плечами:
— Не могу сказать. Когда я видел его вчера, он был на берегу. А сейчас? Кто знает? Вероятнее всего, в пивной.
— Значит, там мы с ним и увидимся.
— Да, — решительно согласился Хаммарн. — Но вы… вы ведь не позволите милой даме встретиться с Томасом, а?
Лицо на'кирима выражало острую озабоченность.
— Ивен? Совсем не думаю, что ей этого хочется. Во всяком случае, это не кажется хорошей идеей.
— Действительно, не кажется. Она — прекрасная дама, но… видная дама. Без сомнения, добрый друг, но не слишком кроткая. Может быть и суровой. У нее колючки на языке, если вы понимаете, о чем я говорю.
— Понимаю, — улыбнулся Оризиан.
— Хорошо, хорошо. Не хотелось бы неприятностей. Я их не очень люблю. — Он внезапно бросил на Оризиана любопытный взгляд. — Вы ведь не будете неприятностью, а?
