Ознакомительная версия. Доступно 31 страниц из 153
– Что-нибудь еще? – спросил он.
– Еще? – отозвался я. – Да нет, наверное. Вы нам очень помогли, мистер Мюррей.
– В таком случае, приятного вечера, – ответил он, садясь и снова натягивая нарукавники.
Мы уже направились к двери, но тут я изо всех сил сделал вид, что мне в голову пришла еще одна запоздалая мысль.
– Да! – воскликнул я, оборачиваясь к Мюррею. – Вот еще что… Вы упомянули об увольнении. Могу ли я поинтересоваться о причине, если мистер Бичем, по вашим словам, был таким отменным работником?
– Полагаю, мистер Мур, я мало похож на сплетника, – холодно ответил управляющий. – К тому же ваше дело касается его брата, не так ли?
Но я зашел с другой стороны:
– Искренне надеюсь, что за время работы на Тринадцатом участке он не совершил ничего неблаговидного.
Мюррей только хмыкнул:
– Если бы совершил, я вряд ли повысил бы его от простого счетчика до клерка и держал на службе следующие пять лет… – Мюррей вдруг осекся, дернул головой и воззрился на меня. – Минуточку. А откуда вам известно, что он был назначен на Тринадцатый участок?
Я улыбнулся:
– Безразлично. Благодарю вас, мистер Мюррей, и приятного вечера.
Схватив Сару за руку, я повлек ее вниз по лестнице. За нами заскрежетал стул, и в проеме наверху возник сам управляющий.
– Мистер Мур! – гневно взвизгнул он. – Остановитесь, сэр! Я требую, чтобы вы немедленно сообщили, откуда у вас эти сведения! Мистер Мур, вы что, не слышите!…
Но мы уже выскочили на улицу и свернули на запад. Я по-прежнему тащил Сару за собой, но едва ли это было необходимо – она и сама шагала бодро, а когда мы достигли Пятой авеню, громко расхохоталась. Дожидаясь просвета в потоке транспорта, она вдруг повернулась ко мне и обхватила меня руками за шею.
– Джон! – выдохнула она. – Он настоящий и он здесь – господи, мы же теперь знаем, где он живет!
Я обнял ее в ответ, и осторожно ответил:
– Мы знаем, где он жил, Сара. Сейчас июнь, а места он лишился в декабре. Полгода без работы могут изменить многое в жизни человека. К примеру, его способность платить за квартиру в приличном районе.
– Но он мог найти себе другую работу, – возразила Сара, хотя ее ликование несколько поугасло.
– Будем надеяться, – ответил я. Поток экипажей перед нами поредел. – Пойдем.
– Но как? – не выдержала Сара, когда мы ступили на проезжую часть. – Как тебе это пришло в голову? И что это за история с Тринадцатым участком?
Пока мы шагали к Бэнк-стрит, я объяснял Саре свою логику. Как мне рассказывали друзья, писавшие о ней, перепись населения 1890 года, длившаяся лето и осень, вызвала грандиозный скандал сначала в Нью-Йорке, а затем и по всей стране. Основными причинами его послужили, что неудивительно, городские политические боссы, чья власть напрямую зависела от результатов подсчета, и они старались воздействовать на все стадии переписи. Многие из тех девяти сотен, что в июле 1890 года появились в конторе Чарльза Мюррея на 8-й улице и подали прошения на должности счетчиков, были агентами либо Таммани-Холла, либо Платта. От хозяев они получили инструкции подправлять свои результаты, с тем чтобы можно было гарантировать: избирательные участки, преданные соответствующим политическим партиям, не будут перекраиваться, что привело бы к потере политической власти на уровне штата и всей нации. Иногда это означало, что следует раздуть подсчеты в конкретном районе, а для этого – сфабриковать данные естественного движения населения, сочинив несуществующих граждан. Ибо счетчики, совершенно очевидно, не просто записывали цифры – им следовало проводить тщательные опросы целых слоев населения, для того чтобы определить, не просто сколько граждан проживает в стране, но и как они живут. В собеседовании задавались вопросы настолько личного свойства, что, как один мой коллега по «Таймс» написал в своей статье, «в иных обстоятельствах подобный интерес государства к своим гражданам выглядел бы оскорбительным». Ложные сведения от агентов республиканцев и демократов, затопившие контору мистера Мюррея, были по необходимости весьма изобретательны и зачастую неотличимы от настоящих. Подобная практика не ограничилась Нью-Йорком, хотя, как обычно, этот город во всем доходил до абсурдной крайности. В результате все сроки составления итоговых отчетов в Вашингтоне были безнадежно сорваны. Человеку, поначалу возглавлявшему это предприятие, тому самому суперинтенденту Портеру, о котором упоминал Мюррей, пришлось покинуть пост в 1893 году, и перепись заканчивал его преемник Ч. Д. Райт. Однако и по сей день неясно, насколько надежны ее окончательные результаты.
Счетчики распределялись по избирательным округам, которые в Нью-Йорке административно подразделялись на участки. Мой вопрос Мюррею о Бичеме и Тринадцатом участке был задан наудачу. Я помнил, что Бенджамин и София Цвейг жили на территории этого участка, и я полагался на гипотезу, что Бичем скорее всего познакомился с ними по долгу службы, скорее всего – опрашивая семью для переписи. К счастью, я попал в точку, хотя нам по-прежнему не было ясно, за что Мюррей уволил нашего человека.
– Маловероятно, что Бичем был замешан в фальсификации, – сказала Сара, когда мы торопливо шли по Гринвич-авеню к Бэнк-стрит. – Люди такого склада не лезут в политику, да и перепись давно закончилась. В чем же тогда дело?
– Мы можем завтра отправить туда Айзексонов, – ответил я. – Мюррей, похоже, на бляху отреагирует с пиететом. Хотя я бы поставил двенадцать к одному, что без детей не обошлось. Может, кто-то подал на него жалобу – не обязательно связано с насилием, но близко.
– Очень похоже, – сказала Сара. – Помнишь фразу, которую отпустил Мюррей, говоря о респектабельности Бичема? Сколь «поразительным» ему что-то показалось?
– Вот именно, – отозвался я. – Какая-то неприятная история во всем этом кроется.
Мы дошли до Бэнк-стрит и свернули налево. Перед нами открылась типичная для Гринвич-Виллидж череда кварталов – деревья и городские особнячки до самого Гудзона, где их сменяли склады и погрузочные площадки. Ступеньки и фасады были старомодно однообразны и, проходя мимо, мы могли заглянуть в каждую недорого обставленную гостиную средних семейств, населявших этот район. Дом № 23 по Бэнк-стрит находился всего в полутора кварталах от Гринвич-авеню, но пока мы шли к нему, наши с Сарой надежды возросли необычайно. Тем сильнее было разочарование, когда мы достигли цели.
В углу окна гостиной виднелась небольшая, но изящная вывеска: СДАЕТСЯ КОМНАТА. Мы с Сарой обменялись расстроенными взглядами и поднялись по ступенькам к узкой входной двери. Справа располагалась латунная ручка звонка, и я за нее дернул. Несколько минут мы дожидались, а затем изнутри послышалось шарканье ног и старушечий голос:
– Нет, нет, нет. Убирайтесь – уходите сейчас же.
Было нелегко сразу понять, нам ли предназначалась эта команда, но громыхнуло несколько задвижек, и я заподозрил, что нет. За дверью оказалась седовласая карга в линялом синем платье, судя по фасону, сшитом где-то в семидесятых. Ей не хватало нескольких зубов, а на подбородке клоками росли жесткие седые волосы. Тем не менее глаза ее оставались живыми, хоть и не выказывали вменяемости. Она собралась было что-то сказать нам, но тут ей под ноги выкатился маленький рыжий кот. Старуха пинком отправила животное в дом.
Ознакомительная версия. Доступно 31 страниц из 153
