за сердце, он с яростью клял себя за бестолково прожитую жизнь. Быть на старости лет изгоем и изгнанником — это ли не пытка? И вообще, устал он бояться. Сейчас в Москву ехать рано, жить все равно негде. Но как только он обретет права на свою квартиру и выдворит Петлицу, тут же… А может, и не тут же…
В это тревожное время в деревне по рукам начал ходить некий паскудный журнальчик. Привезли его с собой москвичи. В журнале речь шла не больше, не меньше, чем о конце света. И ведь убедительно написано!
Тема стара, как мир. Сколько стоит белый свет, столько и говорят о его конце. Но в этой статейке не фигурировали Конь Бледный и Звезда Полынь, там вообще не было никакой мистики, а если религия и была приплетена, то очень боком. Некая дама подавала материал бойко и доходчиво, как бы с научной точки зрения. К чести дамы. можно сказать, что в статейке было много ссылок на ученых и обилие знаков вопросов. Сама сомневалась, значит, но молчать не могла. Но особенно автор упирала на здравый смысл. И это у нее как раз получилось. Читаешь про все эти ужасы и думаешь, а почему нет? Очень даже вероятно. Некоторую надежду на то, что это все‑таки бред, внушали разночтения, помимо ссылок на научных авторов, дама ссылалась также на миф об Атлантиде, библейские тексты и Нострадамуса. Как только лекарь объявляет, что лечит все болезни с помощью силы, даруемой космосом, и пиявками, сразу понятно — шарлатан и обманщик. Потому что либо космос, либо пиявки. Эти две "субстанции" одновременно не работают. Либо наука, либо Нострадамус. Ты вправе верить в то или в это, но не одновременно!
В деревне статья имела необычайный успех, и хоть насосы "Малыш" работали в полную силу и отраву на колорадского жука прыскали вовремя, по вечерам, собираясь по домам, люди закатывали в испуге глаза и говорили шепотом: "Пока всё совпадает. Вы помните такую жару? Я не помню. Наверное, мы уже начали переворачиваться". — " Как раз к выборам в Думу и перевернемся" — вторили другие.
Объясним суть проблемы. Почему в одночасье вымерли динозавры, а потом с зеленой травкой во рту отошли в мир иной мамонты? Почему был потоп? А потому, что земля перевернулась. То, что было полюсом, стало экватором, а экватор переместился в Антарктиду.
Виной всему — центробежная сила. Наша Земля- волчок. Под действием центробежной силы вода, песок, донные отложения в океане сползают к экватору. А на полюсах год от года, от тысячелетия к тысячелетию скапливается снег.
Ноев потоп произошел девяносто три века назад — утверждал автор с завидной точностью. Атлантида ушла под воду — восемнадцать тысяч лет назад. В среднем потопы случаются плюс–минус, туда–сюда через восемь с половиной тысяч лет. А мы сколько живем? То‑то же!
Все дело в Грендандии. Чем теплее климат земли, тем больше снега и льда в Гренландии и Антарктиде — на полюсах. Земля — не шар, она чуть–чуть сплющена, в этих впадинках на полюсах снега и лежат. Но достаточно хорошего толчка, чтобы снежные шапки сдвинулись со своего места и поползи к экватору. А что может быть толчком? Ну, скажем, комета… А она прилетит к нам 12 августа, в день полного солнечного затмения.
Конечно, цитировался катрен Нострадамуса, де, в июне 1999 года спустится с небес Царь Ужаса. Страшна ведь не сама комета, а ее осколки в хвосте, каждый осколок величиной с Лужники. И пошло–поехало… Тут же предсказания современных ясновидящих, пророков, шаманов, и колдунов. Эдгар Кейси — величайший предсказатель нашего времени утверждает, что в недрах пирамиды Хеопса есть документ, предсказывающий весь путь человечества, а путь этот кончится в 1998 году. Ну ошиблись предсказатели на год, бывает, но уж в 1999 году конец света гарантирован. Опять же — священный календарь майя. И не забывайте, мы уходим из водного знака Рыбы, тут без хорошего потопа просто не обойтись.
Страшно… Фридман, уж на что был разумный человек, и тот не сразу засыпал по ночам, рисовал себе страшные картины. Эдакий голивудский титаник вселенского масштаба. Журнал был конкретен. В первый день литосферной катастрофы вода в гавани Нью–Йорка поднимется на 75 метров. Но это в лучшем случае. В худшем — дно Атлантического океана наклонится в сторону США, и вода рухнет на бедную Америку. Другая, инерционная волна обрушится на Северо–Сибирскую низменность. Балтийское море начнет переливаться в Атлантический океан, Архангельск будет полностью уничтожен. Далее… Испания станет островом, от Англии останется несколько голых скал, далее… Москва под водой, а с ней Белорусская, Украина, Узбекистан, Азербайджан. А в январе 2000 года произойдет кольцевой разлом земли. Дальше шли еще более фантастические и страшные подробности.
"А ведь это только "географическая" часть катастрофы!" — с оптимизмом восклицала автор. Надо еще помнить, что жалкие остатки человечества лишатся всего — электричества, тепла, дорог, поездов — цивилизации, словом. Все ядерное, что есть на земле — взорвется к чертовой матери. Кончалась статья словами: "Бояться — глупо. Бежать — некуда. Но предупрежденный — вооружен". Чем? — хотелось бы знать.
В этом же журнальчике сообщалось, что Лолита разводится с Сашей, драматург Инин боится холодного моря, а Филипп не мог присутствовать на празднике дня рождения Арбакайте (всенародный праздник, надо же!) по каким‑то своим сугубо личным, концертным делам. И эти мирные слова утешали деревню. Пожалуй, огород все‑таки стоит поливать.
Фридман в конец мира никак не верил, а потом и на приближавшееся солнечное затмение мысленно наплевал. Пусть живут, как хотят. Огород ему поливать не надо просто потому, что его у него нет. Деревня трудилась, а он бездельничал. Хорошо…
Река от засухи обмелела, но ключи, ее питающие, были по–прежнему полноводны. Пробиваясь к большой воде, ручьи промыли в каменных берегах глубокие овраги. Склоны оврагов поросли молодыми березами. Ветер клонил пушистую крону, и казалось, что березы неторопливо и осторожно движутся к реке, но все никак не могут спуститься и подойти к воде вплотную. В том месте, где ключ выбивался на поверхность, запустив корни в свежую воду, стояла огромная, вся в багряных ягодах рябина. Ключевые воды даже в это безумное лето дали зонтичным травам вырасти в полный рост. Осы где‑то рядом гудят, ручей поет.
В молодости часто думалось — какая она, старость? Наверное, гадкая, но углубляться в эту тему не хотелось, потому он тут же переводил стрелки в свое время и жил дальше, поигрывая мускулами. Теперь вот
