было не порадоваться такому просвещенному обычаю!
— Разумеется, я буду счастлив, — ответил я. — Однако, надеюсь, хозяин не откажется выйти сюда?
— Конечно, — отозвался официант. — Я скажу ему.
Мне очень хотелось познакомиться с хозяином, потому что я не сомневался, что затейливые названия фирменных блюд придуманы им, и хотел узнать, что его вдохновляло.
Он не заставил себя ждать, и я убедился, что внешность хозяина «Ле Пти Шансон» хорошо согласуется с окружением. Это был настоящий великан — ростом больше ста восьмидесяти сантиметров, косая сажень в плечах. Мясистое лицо с орлиным носом и ярко-синими глазами под копной седых волос вполне могло принадлежать какому-нибудь библейскому пророку. На нем был чистейший передник, шевелюру венчал сдвинутый на затылок поварской колпак, толстые ручищи с артритическими узлами держали поднос, на котором стояли два красивых бокала ручного производства и бутылка вина. Мне показалось, что ему за восемьдесят, однако время явно не было властно над ним. Чувствовалось, что он проживет и сто лет, и больше.
Великан приблизился ко мне, широко улыбаясь, как если бы узрел давнего близкого друга, глаза его искрились юмором, и морщины на его лице несомненно были следами бесчисленных улыбок.
— Мсье, — пробасил он, осторожно ставя на столик поднос, — добро пожаловать в мою гостиницу. Вы первый гость в этом сезоне, а потому особенно желанный.
Пожав мою руку с пылкой учтивостью, он сел напротив. Столько энергии было в нем, что на меня будто дохнуло жаром из топки. Он излучал доброту, приветливость и юмор и был совершенно неотразим.
— От души надеюсь, что вам понравится это вино, — продолжал он, наполняя бокалы. — Это божоле, продукт моего собственного виноградника. Я собираю достаточно винограда, чтобы в год приготовить два десятка бутылок для собственного потребления, так что, сами понимаете, откупориваю только в особых случаях, вроде этого.
— Благодарю за честь, — сказал я, поднимая бокал.
Вино легло на язык, точно бархат, и мои вкусовые сосочки взыграли.
Хозяин подержал вино во рту, потом задумчиво проглотил.
— Правильное вино, — произнес он.
— Совершенно верно, — согласился я.
— Вы здесь отдыхаете?
— Да, — ответил я. — У меня есть маленький домик в Провансе, и я стараюсь выбираться туда каждое лето.
— О! Прованс!.. Зеленый край. Чудесный уголок Франции!
— Франция вся прекрасна. На мой взгляд, одна из прекраснейших стран во всем мире.
Он улыбнулся мне и кивнул. Некоторое время мы продолжали пить в почтительном молчании, как того заслуживает доброе вино, потом хозяин снова наполнил бокалы.
— И что же вы желаете заказать на обед?
— Если можно… Я прочитал в «Мишлене» кое-что о ваших фирменных блюдах. Вы, должно быть, отменный повар, если заработали звездочку.
Он закрыл глаза, и на мгновение лепное лицо его исказила болезненная гримаса.
— Ах, эта звездочка, эта звездочка, — простонал он. — Вы не представляете себе, мсье, каких мучений мне стоило заполучить ее. Подождите, я принесу меню, вы сделаете заказ, потом я расскажу вам эту историю. Поверьте, это не хуже романов Дюма, а между тем все — чистая правда. Минутку, я схожу за меню.
Он вошел в дом и вскоре вернулся с картой вин и меню.
— Если позволите, — сказал хозяин, вновь наполняя бокалы, — я порекомендовал бы «Голубей для Марии Терезы» — блюдо, которым я по-настоящему горжусь. У меня найдется несколько отличных тушек, и поскольку вы наш первый в сезоне постоялец, я, конечно же, откупорю еще бутылку божоле к голубям.
— Вы чрезвычайно добры, — отозвался я. — Ваше предложение звучит бесподобно. Скажите, я заметил, что вы даете вашим фирменным блюдам любопытные названия. Очевидно, в этом заложен какой-то особый смысл?
— Разумеется, мсье, — серьезно молвил он. — По-моему, когда изобретаешь новое блюдо, просто необходимо, чтобы в названии было отражено какое-то событие. Взять, например, тех же голубей. Это блюдо было придумано мной, когда жена ждала нашего первого ребенка. Вы ведь знаете, что у беременных женщин бывают самые странные причуды, так? Ну вот, моя жена вдруг страстно полюбила эстрагон и голубей. Короче — я был обязан изобрести блюдо, не только питательное для нее и для ребенка, но и удовлетворяющее изысканные запросы беременной женщины редкостной красоты и чувствительности. Так появились «Голуби для Марии Терезы» по имени моей супруги.
— Восхитительная идея, — отозвался я. — Непременно приму ее на вооружение, ведь я сам люблю стряпать, и мне всегда казалось, что у многих чудесных блюд скучнейшие названия.
— Совершенно верно. Не вижу причин, почему наше воображение не должно участвовать не только в придумывании блюд, но и в их поименовании.
Я пробежал глазами меню.
— Пожалуй, — заключил я, — поскольку главным блюдом будут ваши «Голуби для Марии Терезы», мне хотелось бы начать с «Паштета памяти покойного Альбера-Анри Перигора», а завершить трапезу каким-нибудь сыром и «Тортом с лесной земляникой для услады Софи Клемансо».
— Превосходный выбор, мсье, — сказал хозяин, вставая. — Вы пока сами наполняйте свой бокал, я только схожу и сообщу жене, что вы заказали, а затем вернусь и расскажу вам, как мы впервые заслужили звездочку.
Он вошел в дом и вскоре появился снова, неся блюдо с оливками и нежнейшими маленькими слоеными пирожками с сыром.
— Итак, мсье, — начал он задумчиво, садясь и принимая удобную позу профессионального рассказчика, — сам факт, что нас удостоили звездочки, на мой взгляд — маленькое чудо. Не сомневаюсь, что вы согласитесь со мной, услышав ее историю. Разумеется, все это произошло до Первой мировой войны, ведь как вы, наверно, заметили, я еще вполне крепкий мужчина, хоть и далеко уже не юноша. В ту пору я увлекался живописью, правда, без особого успеха. Я до сих пор иногда балуюсь маслом или акварелью, однако подлинным моим призванием стала кулинария. Но тогда я иной раз зарабатывал несколько франков, рисуя портреты или чьи-то дома. Не очень верный хлеб, однако мне нравилось бродить по стране, и, если никто не покупал моих картин, я брался за любую работу, какую мне предлагали. Ремонтировал дороги, убирал виноград и вишни, одно время — совсем недолго — даже выращивал улиток. Так вот, однажды весной, как раз в такую пору, как сегодня, мои странствия привели меня в это селение. Сами понимаете, здешние места очаровали меня своими красками и всей природой. И я решил задержаться здесь в надежде написать несколько действительно хороших картин. Но как это часто бывало со мной, в карманах было пусто, и следовало подыскать какую-то работу. Вам ли объяснять, что в таком маленьком селении свободные места были такой же редкостью, как гусь с пятью печенками.
Хозяин вздохнул, медленно пригубил вино.
— Так вот, — продолжил он после короткой паузы. — Жил в
