силами стремились связаться с управлением Южфронта, находившимся от нас за тысячу вёрст при невероятных условиях связи; мы выполняли как букву закона каждое обязательство, взятое на себя перед товарищем Троцким, и не наша вина, повторяем ещё раз, если, ежеминутно рискуя своей жизнью, расстреливая каждого, кто отходил от намеченного в беседах и заседаниях, сопровождавших наше вступление в обязанности командования 14-й армией, пути, мы всё же не смогли создать регулярной армии в условиях общероссийской разрухи, отсутствия снабжения, отсутствия комсостава и в особенности в вопиющих условиях отсутствия полной государственной власти на Украине, явившегося следствием упомянутой уже авантюры.
И всё же, несмотря на это, нашими усилиями было создано и управление 14-й армией, и сама армия. Принявший от нас, по чрезвычайному и нелепому, по признанию самого товарища Троцкого, требованию 12-й армии, командование товарищ Аралов получил совершенно готовый штаб с достаточным кадром проверенных на опыте и работоспособных людей. Аппарат связи действовал без перерыва, аппарат снабжения не стоял ещё на полной высоте благодаря малым способностям товарища Кизельштейна к организационной творческой работе, но всё же был достаточен вполне для того, чтобы выполнять дававшиеся ему задания. Сама армия представляла собой уже не скопище бесформенных отрядов, разбитых по отдельным боевым участкам, но законченное целое, сведённое в две дивизии и занимавшее достаточно удачные позиции на фронте. Положение под Екатеринославом было прочным, и не наша вина, если [имела место] нерешительность временно командующего товарища Аралова, вполне понятная, так как самая передача командования на одну неделю лишала его возможности проявить какую-либо инициативу. И преступное недомыслие командарма 12-й Семёнова привело к окончательному краху левобережные части армии, искусственно изъятые до того из нашего подчинения, а потому представлявшие собой сырой и неоформленный материал.
Только преднамеренное желание вынести нам обвинительный приговор может упрекать нас в том, что при всех указанных выше причинах мы НЕ МОГЛИ В ПОЛУТОРАМЕСЯЧНЫЙ СРОК СОЗДАТЬ ОБРАЗЦОВУЮ АРМИЮ.
Приложение 3
ОБЪЯСНЕНИЯ БЫВШИХ КОМАНДУЮЩЕГО
14-й АРМИЕЙ К. Е. ВОРОШИЛОВА И ЧЛЕНОВ
РЕВВОЕНСОВЕТА 14-й АРМИИ В. И. МЕЖЛАУКА,
С. П. НАЦАРЕНУСА[346]
Середина августа 1919 г.
Среди многих причин, вызвавших отступление 14-й армии, сопровождающееся огромными потерями в людях и оставлением в руках зарвавшегося противника громадной территории, недостаток патронов сыграл огромную, едва ли не решающую роль.
Патронный голод погубил целые части, как точнее указано ниже, причём части эти погибли не при наступлении, которое было бы преступным при абсолютном недостатке патронов, а при обороне, отражая упорные атаки технически сильного врага.
Красноармейцы гибли сотнями за дело Революции в неравной борьбе, не имея возможности оказать должный отпор противнику, или же поддавались панике и обращались в бегство.
Настроение частей, очень неустойчивое вообще, так как в состав армии входили или молодые, только что сформированные и ещё плохо дисциплинированные, или разложенные махновские части, переформирование которых в создавшейся обстановке представлялось возможным, быстро ухудшалось. Армия разлагалась. Создавалась удобная почва для легенд о предательстве. Недоверие к командному составу вследствие неудач значительно усилилось, и в командирах стали видеть сплошь предателей, контрреволюционеров, продающих Армию и Революцию Деникину.
Прекрасно учитывая колеблющееся настроение масс, их раздражение и панику, злонамеренные элементы стали развивать губительную агитацию, усиливая этим недовольство и брожение среди наших частей и ловко пользуясь при этом, как одним из важнейших аргументов, опять-таки отсутствием патронов.
Благодаря отсутствию патронов никак не удавалось создать перелом в настроении армии, так как едва удавалось собрать и двинуть часть, как она начинала колебаться, зная, что в её распоряжении считаные патроны и что пополнения им ждать не приходится. Подъем духа быстро сменялся паникой, и войска продолжали отходить.
Начальники боевых участков и командиры частей забрасывали армию требованиями на патроны, указывая на катастрофический недостаток в них, и то умоляли о помощи, то угрожали, как Дыбенко, который прямо заявил в разговоре с командармом по прямому проводу, что без патронов воевать нельзя. Камнями и палками драться невозможно. Начдив 7-й армии товарищ Чикваная 13-го июня в разговоре со штармом по прямому проводу требует миллион патронов, заявляя, что в его дивизии патронов вовсе нет.
Начальник гарнизона г. Павлограда товарищ Краспортье, представитель Реввоенсовета 14-й Литвинов и другие требуют срочно высылки патронов. В армии Дыбенко на каждого бойца по пять патронов.
Этот кризис как раз совпадает с гибельными по своим последствиям операциями в районе станции Чаплино и Синельникове. В момент операции под Синельниковом в 7-й Украинской дивизии товарища Чикваная, занимавшей громадный фронт и выполнявшей чрезвычайно важные боевые задания, осталось только десять тысяч русских патронов и 53 иностранных. Из затребованных дивизией от Снабжения армии... 1 250 000 русских и 1 240 320 иностранных патронов было получено от Снабжения... только 150 000 иностранных патронов разных систем и ни одного русского. В результате в боях под Зайцевом и Синельниковом 18—19 июня были уничтожены 56-й полк, батальон Садовникова, 3-й Луганский и 51-й полки, не имевшие возможности сдержать бешеный натиск врага при почти полном отсутствии патронов. Во время операции под Новомосковском и Екатеринославом начальник 2-го участка обороны города Екатеринослава товарищ Кравченко затребовал от Снабарма... 500 000 русских и 300 000 иностранных патронов, но не получил ни одного, что, безусловно, сильно повлияло на неблагоприятный исход обороны Екатеринослава. Таких примеров можно привести очень много, но и приведённые выше достаточно красноречиво иллюстрируют острую нужду в патронах и невозможность удовлетворить эту нужду со стороны снабжения армии за неимением достаточного запаса.
От 2-й Украинской армии не осталось почти ничего, ибо нельзя серьёзно принимать в расчёт наследство в 3000 русских и 66 300 иностранных патронов. Между тем требования 14-й армии удовлетворялись далеко не полностью и с большими затруднениями.
Часть присылаемых армии грузов захватывалась по дороге. Так было, например, с высланными 7-го июня из Тулы 3 000 000 патронов для 14-й Армии, половина которых была захвачена Харьковским Советом обороны для своих целей. 12-я Армия захватила для группы Егорова 600 000 патронов и т. д.
Отсутствие патронов делало борьбу с прекрасно вооружённым противником слишком неравною. Разложение частей быстро прогрессировало, ухудшая положение с каждым часом.
Неудачи под Чаплином и Синельниковом создали непосредственную угрозу Екатеринославу. Бывшая Крымская Армия очутилась в критическом положении и была спасена лишь своевременным отходом, отдавшим в руки белых Крымский полуостров. Катастрофа казалась неизбежной: Командарм 14-й и Реввоенсоветы вынуждены были при таких условиях самым категорическим образом требовать патроны от Украинского Совнаркома, от Цуса (Центральное управление снабжений. — Н. В.), от Южфронта, рисуя при этом
