Заодно нагреватели сопрем, их там как говна в Везиме.
– Подохнут.
– Подохнут.
Они молча опорожнили кружки за упокой несчастного зверья. Из дома раздавались голоса, крики и поздравления. Экипажи маленькой расконской флотилии, до этого старательно изображавшие незнакомцев, вовсю отмечали встречу и удачно завершенное дело. Ради такого случая с “Архуласа” даже прикатили на самоходном кресле Джанко Сивлера и тот, успев основательно набраться, наглядно доказывал всему дому, что Быстроногим он прозван не зря. Благо, мягких ковров на первом этаже хватало, поэтому падал он хоть и часто, но без последствий.
Город тоже гулял. Для жителей все завершилось наилучшим образом – на Шаларис снизошло чудо, непреклонный отец от такого потрясения немедленно одумался, вышел из ворот с непокрытой головой и самолично заключил в объятья сына. Потом они, объявив всеобщие гуляния за свой счет, плечом к плечу ушли к поместью. А уж что там происходит за тяжелыми створками ворот… Кому не плевать? Гуляем! Во славу всеобщего любимца Раготара Чебона, да не оскудеет его щедрая мошна! И его отца, конечно же. А кто там морщит лоб и слишком много размышляет – тому еще пива и сладкого вина из хозяйских погребов. Гуляй!
И плевать, что на улицах не видать стражников, а в поместье гуляют вооруженные до зубов чужаки. Сами разберутся, а зима потом все спишет.
– Удивительно, что обошлось без крови, – нарушил молчание Кандар. – Раскон, конечно, сволочь, но провернул все красиво.
– Раскон был готов к крови. Скраппер по толпе, с такого расстояния… Только раззадорить. Вряд ли кого убило, если только случайно, но посекло бы на солянку, – Брак осекся и вновь уставился в кружку. – Тильдар даже шарком не поднялся. И голову до сих пор не нашли. Да и стражники выжили чудом.
– Тильдар, который наводчик? Темно уже искать, да и не будет никто. Кто его просил по толпе глушить? Ублюдок Сонатар? Легко спускать гашетку по приказу, когда тебе ничего не грозит. Их так учат, выполнять и не думать.
– Кого учат? – не понял калека.
– Ну, республиканцев. Левой, Правой, Левой, Правой, са-аблю наголо! Думаешь, Шаркендар таким от хорошей жизни стал? Помнишь его бурчание про гору дерьма, куда все приплывают в конце? Вот это оно и есть.
– Тильдар местный, – возразил Брак. – Твой ровесник, если не младше. Я пытался намекнуть.
– Ну и не забивай голову, – Кандар грохнул кружкой об стол и потянулся за очередным раком. Цапнул своей клешней, вскрыл и принялся жевать. – Ты пытался, он не внял. Жизнь одного недоумка против посеченной скраппером толпы… Что же выбрать?
В дверь постучали. Сквозь приоткрытую дверь внутрь заглянул лохматый служка, из тех, кто смену власти в доме воспринял с должной практичностью и теперь пожинал щедрые плоды своего решения – подвыпившие горжеводы не скупились на щедрые подачки. Или, как называл их многоумный Веден – чаевые. Что, несомненно, звучало куда менее обидно, но сути не меняло.
– Сейчас начнется. – слуга ловко поймал брошенную ему чешуйку, быстро поклонился и скрылся за дверью.
– Этот ящичек я, пожалуй, заберу, – заметил Кандар, пересыпая струйки серебра между пальцев. – Мы заберем. Здесь на синьку, не меньше.
– Если новый владелец дома позволит, – поднялся с кресла Брак. Пошевелил мыском протеза, оперся на трость и потопал к двери. – Идем. Иначе все самое скучное пропустим.
Никакого практического смысла в предстоящем действе не было. Поставить оттиск пальца на документе о признании Раготара своим сыном и законным наследником, даровав ему право носить имя рода Чебонов, а окружающим – обращаться к новому члену дружной семьи с благородной приставкой “Сар”, Сонатар вполне мог не покидая подвала, со связанными руками. Благо, все необходимое давно было собрано, заполнено, заверено печатниками и распирало бока пухлой кожаной папки на столе. Участвовавшим в вероломном нападении горжеводам тоже было плевать на церемонии, но помимо них за столом в обеденной были и другие – гильдейский печатник, кабатчик, тогвианский священник… На сей раз настоящий и до сих пор не затыкающийся о чуде. Людей хватало, поэтому Раскон решил сделать все красиво.
Сонатар сидел с потухшим, безразличным взглядом, и раз за разом прикладывал палец к заботливо подсовываемым печатником металлическим пластинам, не произнося ни слова и не делая попыток увильнуть. Северянин даже изредка улыбался шуткам своего нового сына, улыбался кривой, безжизненной улыбкой, помня о сидящих в подвале жене и дочерях. И о Везиме, который, прихватив с собой бочонок дешевого пива и палку колбасы, вызвался их охранять. А то мало ли, слишком много в доме подвыпивших мужиков, давно не знавших женской ласки… Да и у заключенных внизу стражников могут возникнуть всякие глупые мысли.
Рыжий северянин сжимал зубы, втягивал крупными ноздрями дыхание Тогвия из крохотной колбы с эйром и шлепал пальцем. И пил. А когда пластинки наконец закончились – угрюмо попрощался, пожелал всем хорошего вечера и ушел в подвал, сопровождаемый двумя громилами с “Архуласа”.
– Как думаешь, что с ним будет? – шепотом спросил Кандар, провожая взглядом широкую спину бывшего хозяина поместья.
– За зиму многое может случиться, – так же тихо ответил Брак. – А весной приплывут новые люди, которым плевать будет на то, кто именно дерет с них налоги и раздает ленты.
О судьбе семьи калеке думать не хотелось. Оставалось надеяться на то, что новый хозяин Шалариса будет достаточно благоразумен. И милосерден. И что рядом с ним не будет кого-то вроде безотказного Везима, или практичного Раскона. Что пленники не попробуют сбежать, а их никто не будет пытаться освободить…
Брак залпом опустошил кубок “Горных Слез”, невольно присоединившись к очередным поздравлениям, и смял серебряную посудину в руке. Мял до тех пор, пока от драгоценного сосуда не осталась плоская бляшка. В голове мягко и отупляюще зашумело.
– Сар Раготар Чебон! Я, Колфер, капитан горжи “Лесная Гнида”, хочу выразить свое…
Это тянулось бесконечно. Поздравления, здравницы, подарки. Раготар принимал все с неизменной улыбкой, шутил, щедрой рукой раздавал обещания и вел себя настолько благородно и уверенно, что ни у кого из присутствующих не возникало сомнений – да, именно этот верзила будет заправлять делами в Шаларисе. И очень скоро. Атмосферу всеобщей любви и дружбы портил только шаргов мороз, который, несмотря на горящий камин, упорно полз по ногам, и капающая с потолка вода, успевшая заполнить уже пятое по
