однако кто его знает?
— Мы сейчас вызовем его сюда. — Она быстро схватила трубку. — Какой у него номер?
— Мы теряем время.
— Я спрашиваю, какой у него номер.
Я нашел номер в моей записной книжке. Она набрала его, и Себастиан поднял трубку после первого же гудка. Должно быть, сидел у телефона.
— Мистер Себастиан? Говорит Рут Марбург. Мать Стивена Хэкетта. Я у него в доме в Малибу и очень хотела бы вас видеть… Да, сегодня же вечером. Точнее, немедленно. Как быстро вы сумеете сюда добраться? Прекрасно, жду вас через полчаса. Надеюсь, вы не подведете?
Она повесила трубку и посмотрела на меня спокойно, почти нежно. Руку с телефонной трубки она не сняла, словно держала ее на пульсе Себастиана, чтобы управлять им на расстоянии.
— Неужели он стал бы впутываться в такое дело вместе с дочерью? Нет, не может быть. Хотя я знаю, Стивен не всегда пользуется любовью своих служащих.
— А кто пользуется ею всегда, миссис Марбург?
— Не уходите от ответа. Я задала вам вопрос.
— И я отвечаю: нет. У Себастиана на это не хватит смелости. И по правде говоря, он просто боготворит вашего сына.
— Почему? — удивилась она.
— Из-за денег. Он неравнодушен к деньгам.
— А вы уверены, что он не подучил свою дочь?
— Уверен.
— Тогда что, черт возьми, она надумала?
— По-моему, она восстала против всех, кто старше тридцати. Ваш сын оказался самой крупной и самой досягаемой мишенью. Хотя сомневаюсь, что она сама выбрала мишень. Скорее ее подбил на это Дэйви Спеннер.
— Чего он хочет? Денег?
— Я еще не разобрался, чего он хочет. Вы случайно не знаете, нет ли какой-нибудь связи между ним и вашим сыном? Может, у них личные счеты?
Она покачала головой и попросила:
— Расскажите, что вам известно о нем.
Вкратце я пересказал ей то, что мне удалось узнать про Дэйви Спеннера: сын сезонного рабочего, сирота с трех или четырех лет, попал сначала в приют, потом к приемным родителям; со скандалом был выставлен из средней школы, бродяга-подросток, угонял автомобили, отсидел срок в тюрьме, кандидат в более серьезные преступники, возможно, не совсем психически здоров.
Рут Марбург посмотрела на меня с некоторым подозрением.
— Вас послушать, так получается, вы почти сочувствуете ему.
— Так и есть, — признался я, хотя спина у меня все еще побаливала. — Дэйви Спеннер не сам дошел до этого.
Она ответила мне с нарочитой грубостью:
— Не делайте из меня дуру. Знаю я этих психов. Они вроде той собаки, что кусает руку, которая ее кормит.
— У Спеннера раньше были какие-то контакты с вашей семьей?
— Нет, насколько мне известно.
— Но у девушки были.
— Только не со мной. С Гердой, женой Стивена. Девчонка увлекалась иностранными языками или притворялась, что увлекается. Прошлым летом Герда взяла ее под свое крылышко. В следующий раз будет разборчивее, если семья уцелеет.
Казалось, мы целую вечность сидим в этой комнате. С книжными полками по стенам, с наглухо задрапированными окнами, она напоминала подземный бункер, отрезанный от мира.
Должно быть, Рут Марбург это поняла или разделила мое чувство. Она подошла к одному из окон и раздвинула портьеры. Мы увидели неровную линию огней вдоль побережья.
— Я все еще не верю в то, что случилось, — сказала она. — Стивен всегда был так осторожен. Собственно, поэтому у них и нет слуг.
— А что собой представляет Лупе?
— Мы относимся к нему не как к слуге. Он ведь управляющий поместьем.
— Ваш друг?
— Не совсем так. Мы в добрых отношениях.
— Могу я поговорить с Лупе?
— Не сейчас. Ему порядком досталось.
— Требуется доктор?
— Да, я собираюсь пригласить. — Она повернулась и всмотрелась мне в лицо, словно сама была поражена вдруг вспыхнувшей в ней злобой. — Вам не следует вмешиваться в то, что вас не касается. Я наняла вас, чтобы вы вернули моего сына живым.
— Вы меня еще не наняли.
— Не захочу и не найму. — Она вновь отвернулась к окну. — Что он не едет? — Она так стиснула руки, что пальцы хрустнули.
Будто услышав этот хруст или почувствовав ее нетерпение, тут же появился Себастиан. Фары его большой машины осветили подъездную аллею, обогнули темное озеро и остановились под прожекторами.
— Однако вы не спешили, — бросила ему миссис Марбург, встретив Себастиана в дверях.
— Извините, пожалуйста. Когда я уходил, мне позвонили. Я не мог не взять трубку.
Себастиан не скрывал сильного волнения. Он был бледен, глаза горели. Он перевел взгляд с нее на меня.
— Что случилось?
— Входите, сейчас я вам расскажу, что случилось, — мрачно отозвалась Рут Марбург. Она провела нас в библиотеку и с видом тюремного надзирателя заперла за нами дверь. — Ваша драгоценная доченька похитила моего сына.
— Что вы хотите этим сказать?
— Она прикатила сюда со своим дружком-бандитом. Его она спрятала в багажнике. Ударила нашего управляющего монтировкой по голове. Вошла вместе со своим приятелем в дом, вывела Стивена, посадила его в машину и укатила.
— Но это же безумие!
— Однако так все случилось.
— Когда?
— Как раз перед заходом солнца. Где-то около половины шестого. А сейчас уже больше восьми. Хотелось бы знать, что вы намерены предпринять по этому поводу?
— Что угодно. Я готов на все.
Хлынул поток слез, так долго сдерживаемых. Себастиан вытирал их тыльной стороной ладони и стоял, покачиваясь, закрыв лицо руками.
— Вы уверены, что это Сэнди?
— Да. Моя невестка хорошо ее знает. В сущности, мистер Арчер предупредил нас, что нечто подобное может случиться. Это и дало мне основание вызвать вас. Я хочу, чтобы мистер Арчер помог вернуть мне моего сына.
— Это значит, — объяснил я Себастиану, — что мы с вами можем оказаться противниками. Ваша дочь — соучастница серьезного преступления. Боюсь, мне не удастся оградить ее от возможных последствий.
— А мне хотелось бы, чтобы вы объединили свои усилия с мистером Арчером, — обратилась к Себастиану миссис Марбург. — Например, если вы что-то услышите от своей дочери, вы должны немедленно передать это мистеру Арчеру.
— Конечно. — Он кивнул несколько раз. — Обещаю сотрудничать с ним. И благодарю вас… благодарю за доверие.
Она отослала его домой.
— Ну, — сказала она, когда он уехал, — не кажется ли вам, что это он подговорил ее?
— Вы сами знаете, что нет.
— Не отвечайте за меня! Люди способны на все. Даже самые милые люди, а уж он к таким никак не относится. — И добавила: — Я, кстати, тоже, если на этот счет у вас есть сомнения.
— Мы теряем время.
Последнее слово она оставила за собой:
— Ваше время принадлежит мне. Когда будете уходить, окажите любезность, попросите моего мужа принести
