Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 150
Все это показывает, что неравенство доходов в Латинской Америке повышалось при широком разнообразии экономических условий: при обусловленном экспортом росте, при государственных индустриализации и протекционизме, при экономической стагнации и при либерализации. В четырех странах, для которых доступны самые долгие серии данных, взвешенные по популяции коэффициенты Джини поднялись с 0,348 в 1870 году до 0,552 в 1990-м; для шести стран – с 0,377 в 1913 году до 0,548 в 1990-м; и для пятнадцати – с 0,506 в 1950 году до 0,537 в 1990-м. Хотя эта картина преуменьшает местные вариации и принижает общий размах и хотя точные показатели часто остаются неизвестными, долгосрочная тенденция вполне ясна. Если где-то и можно найти прогресс, то он ограничен небольшим снижением темпов роста неравенства во второй половине XX века. Как можно видеть на рис. 13.2, отдельные случаи выравнивания были недолгими и ограничивались периодами экономического упадка, вызванного иностранными макроэкономическими кризисами сначала в Великобритании, а затем в США в 1900-х и 1930-х годах и, наконец, глубокой рецессией 1980-х, обусловленной как внутренними, так и международными факторами[518].
Рис. 13.2. Оценочные и предполагаемые коэффициенты Джини для Латинской Америки, 1870–1990 (взвешенное для популяции среднее по четырем, шести и шестнадцати странам)
Последняя на данный момент фаза эволюции латиноамериканского неравенства доходов началась вскоре после 2000 года. Возможно, впервые за всю письменную историю человечества неравенство снизилось в регионе в целом. В 14 из 17 стран, для которых имеются надежные данные, коэффициенты Джини дохода в 2010 году были ниже, чем в 2000-м. Единственные документированные исключения – Коста-Рика, Гондурас и, возможно, Гватемала. Для остальных четырнадцати стран средний коэффициент Джини рыночного дохода упал с 0,51 до 0,457, а средний коэффициент Джини располагаемого дохода – с 0,49 до 0,439, или более чем на 5 пунктов для каждого показателя. Такая компрессия, конечно, впечатляет как по масштабу, так и по географическому размаху, но ее нужно рассматривать в надлежащей перспективе. Она снизила неравенство рыночного дохода с уровня, типичного для Индии – в высшей степени неравного общества, – до уровня, приближающегося к уровню США, тогда как падение совокупного неравенства опустило Латинскую Америку с высот Китая и Индии до уровня, все еще на 7 пунктов превышающего уровень США, неоспоримого чемпиона среди западных стран. Таким образом, не следует преувеличивать эффект этих изменений на крайне неравномерное распределение доходов в Латинской Америке[519].
Ухудшает картину тот факт, что начиная с 2010 года тренд на понижение сохранился лишь в половине стран, о которых у нас имеются данные (в Аргентине, Боливии, Доминиканской Республике, Эквадоре, Сальвадоре, Уругвае и Венесуэле). За эти годы неравенство осталось относительно стабильным в Бразилии, Чили, Гватемале, Панаме и Перу и начало снова повышаться в Мексике, Парагвае и, возможно, в Гондурасе, для которого данные скудны. Коста-Рика всегда противоречила региональному тренду легким повышением неравенства начиная с 1980-х годов. Все это порождает серьезные вопросы по поводу причин и устойчивости выравнивания первого десятилетия этого века: не является ли оно краткосрочным процессом, исчерпавшим свою силу?
Невозможно в духе Кузнеца объяснить такое выравнивание результатом давления на неравенство, возникшего после того, как регион прошел некую точку поворота в развитии, при которой экономики стали достаточно богатыми, чтобы увеличившиеся доходы в них стали распределяться более равномерно. В 2000 году среднедушевой ВВП в четырнадцати странах с уменьшающимся уровнем неравенства отличался в 7,6 раза между самой богатой и самой бедной страной (Аргентина и Боливия соответственно). Разброс внутри этого широкого диапазона был довольно равномерным, хотя и с перекосом к нижнему краю: средний ВВП на душу населения составлял от 1000 до 2000 долларов США в пяти странах, от 2000 до 4000 долларов США в других пяти странах, и от 5000 до 8000 – в оставшихся четырех. Одно лишь это исключает возможность, что синхронизация наблюдаемого в течение десятилетий уровня связана с уровнем экономического развития как таковым. Формальные тесты подтвердили, что, несмотря на уверенный экономический рост этих лет, модель Кузнеца не может по большей части объяснить наблюдаемое снижение[520].
Недавние исследования определили несколько причин этого процесса: снижение надбавок за квалификацию и сильный иностранный спрос, сжавший неравенство рыночного дохода тем, что сократил разрыв в доходах по секторам; восстановление от более ранних, увеличивших неравенство и обостривших бедность макроэкономических кризисов; и перераспределительный эффект некоторых правительственных мер по выравниванию располагаемого дохода. По крайней мере в теории первый из этих факторов кажется многообещающим кандидатом на роль мирного средства длительного выравнивания. Рыночные реформы 1990-х годов сопровождались расширением системы образования, которая с тех пор продолжалась и увеличила предложение квалифицированных работников, что, в свою очередь, снизило надбавки за среднее образование и профессиональную квалификацию, а в целом и совокупное неравенство трудового дохода. Нет единого ответа на вопрос, произошло ли такое сокращение надбавок за квалификацию в результате повышения предложения или уменьшения спроса. В некоторых странах надбавки сокращались в ответ на ослабление спроса, как в Аргентине, что заставляет усомниться в дальнейших перспективах экономического роста. В Сальвадоре и Никарагуа неравенство снизилось, потому что реальные (а не просто относительные) заработки работников со средним и высшим или специальным образованием снизились из-за ослабевшего спроса. Особенно вызывает беспокойство пример Сальвадора: реальные заработные платы упали для всех уровней образования, но больше – для работников с более высоким образованием. Это служит напоминанием о том, что выравнивание не всегда происходит в результате благоприятного экономического развития[521].
В некоторых случаях распределительное улучшение за счет падения надбавок за квалификацию досталось высокой ценой. Поразительной находкой стало то, что сейчас образование в Боливии настолько мало ценится, что надбавки за квалификацию работников, имеющих высшее или среднее специальное образование, по сравнению с теми, кто закончил только начальную школу, равны нулю. Это указывает на альтернативную или по меньшей мере дополнительную причину сокращения надбавок за образование. С улучшением доступа к образованию выше начального уровня качество образования могло ухудшиться, а требования рынка преподавания и труда могут не удовлетворяться. Такой пессимистический вывод отчасти поддерживается доказательствами отрицательного оборота высокого образования в Перу и Чили вследствие ухудшения качества преподавания и несоответствия системы среднего образования спросу на работников[522].
Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 150
