– И кто же уйдет?
– Уйдет одна старая мымра, которая и так уже лишнего задержалась в этом мире. И не спорь со мной, деточка. Мне давно надо было так поступить. Во-первых, я должна Меркабуру. Нельзя зарывать в землю свой талант скрап-букера. Я знаю, поток скучал по мне, он примет меня, как любимую тещу, он скучает по каждому и всех нас считает своими. Во-вторых, это мой единственный шанс сделать Розу счастливой, пусть на том свете, – она сделала ударение на слове «том» и хихикнула. – Пусть прошло много лет, и жаль, конечно, что я уже давно не красотка, но в Меркабуре я смогу немного прихорошиться. Я нарисовала для нас с Розой очень милый и симпатичный мирок. Только сперва я возьму с тебя обещание.
– Тетя Марта… вы уверены? А кто же будет голубей кормить?
– Да черт с ними, с голубями. А вот о моих кошечках, будь добра, позаботься. Двоих можешь отдать в проверенные хорошие руки, но Аллочку Борисовну и Филю я оставляю только на тебя. Я оставила тебе подробнейшие инструкции. Филечку надо кормить диетическим кормом, а то у него может быть запор, а Аллу Борисовну нужно каждый день вычесывать.
– Тетя, я буду лично им каждый день попы мыть!
– Я уйду не одна. – Она помахала рукой, усатый с портфелем вышел в середину комнаты и натянуто улыбнулся.
– Ты возьмешь с собой этого… этого типа! – Инга соскочила с дивана. – Но почему?
– Потому что это его условие. Он не расскажет, как работает карусель, если я не пообещаю взять его с собой.
– А зачем ему туда?
– Марта, я сам расскажу, – перебил ее усатый. – Дело в том, что я очень болен. Жить мне осталось недолго, доктора дают не больше полугода. И скорее всего, последние несколько месяцев будут для меня ужасными. Я не хочу умирать в мучениях. Один только запах больницы сводит меня с ума. Да и вообще я не хочу умирать. Я часто пользовался услугами скрапбукеров, отдыхал в мирах Меркабура, они снимают стресс лучше любого психотерапевта. И я подумал – вот куда я могу уйти спокойно, без страданий, вот где я смогу прожить если не вечно, то еще много лет и в отличном самочувствии. Увы, мне сразу сказали, что уйти в Меркабур насовсем может только скрапбукер. Пришлось пустить в ход все свои связи, и я узнал, что если в момент перехода оказаться рядом со скрапбукером, то есть шансы и у обычного человека. Но как убедить скрапбукера добровольно уйти в Меркабур и как осуществить это технически? Я собирал информацию обо всех скрапбукерах в городе и наткнулся на заметку о том, что в Ницце пропали двое наших туристов. Инга, вы, наверное, все уже поняли. Вы не должны мне ни копейки. Все бумаги фальшивые, но подделаны мастерски, не правда ли? Я подумал, что вы захотите вернуть родителей, а я мог бы не рассказывать вам всю правду о карусели… Сказал бы, что мы просто сходим за ними вместе и вернемся обратно, а за то, что вы возьмете меня с собой, я прощу ваш долг.
– Инга, я все решила, – сказала тетя Марта. – Мы уйдем с ним вдвоем. Моя Роза будет счастлива, к тебе вернутся мать с отцом, для всех нас так будет лучше.
– А как же седьмая дверь? – спросила Софья.
– Карусель и будет седьмой дверью, – подал голос усатый человечек.
Софья спросила, уже примерно представляя ответ. Ей не нужны были слова и объяснения. Она почувствовала все еще раньше, когда тетка только упомянула открытку с каруселью. Она ловила дыхание потока и думала только об одном: действительно ли сама Марта так решила, или это поток вел сейчас всех своими, ему одному известными путями? Так или иначе, сегодня она увидит в этой комнате Надежду Петровну. Софья ощущала это так ясно, как если бы они уже стояли рядом.
* * *
У Инги заложило уши, как будто перед носом у нее взорвали огромную хлопушку.
– Тетя, но он же последняя сволочь! Он хотел меня использовать! Давай его заставим, пусть он расскажет, как пользоваться открыткой, – заявила она, когда от ушей отлегло. – Эмиль Евгеньевич, вы-то куда смотрите?
Магрин нахмурился.
– Видите ли, Инга, ваша тетя несколько ошибается. Возможно, карусель и обеспечит безопасность гм… операции по обмену. Однако я все равно могу запретить это дело. – Он бросил выразительный взгляд на Софью. – Но не буду этого делать. Я готов закрыть глаза. Но вы должны понимать, что помогать вам я не могу и не буду.
– Да ладно тебе, Инга, не так уж он и плох, к тому же болен. – Тетя Марта похлопала Артура Германовича по плечу. – Должна же я сделать в жизни хоть одно по-настоящему доброе дело? Да, и кстати, деточка, я оставляю тебе свои ножницы. Ведь твоей маме тоже нужен будет скрапбукерский инструмент, когда она вернется. Больше этих ножниц ты должна беречь только Аллочку Борисовну.
– Тетя Марта!
Кристофоро Коломбо, сколько же слез в ней помещается! Инга обнимала тетку и думала, что будет по ней скучать, и опять ощущала ее своей настоящей родней, как в тот раз, когда Марта стукнула этого усатого типа сковородкой по голове. Тетка права – надо помочь Тараканищу. Инга и раньше это чувствовала, так подсказывала внутренняя радость.
– Все-все, не будем устраивать долгих прощаний. Давайте все сделаем прямо сейчас, пока я не передумала. – Тетка в последний раз сжала Ингу в объятиях и отстранилась.
Марта достала две открытки – одну большую, другую – поменьше. Инга поразилась – она и не думала, что старая грымза умеет так здорово рисовать. Или скопировала откуда-то? Картинка была такая чудесная, что ее хотелось повесить на потолке. Потому что, если каждый день сразу после пробуждения первым делом видишь такую картину, жизнь просто обязана быть прекрасной. Ажурный мостик вел от уютного домика из белого камня к лазурному морю. Окошко было занавешено уютными полосатыми занавесками в цвет любимых носков тети Марты. Двор украшали дорожки в цветах и апельсиновые деревья, над волнами раскинули крылья чайки, вдали виднелись силуэты гор, а у крыльца струя воды била из фонтанчика в виде больших бронзовых ножниц. По дорожке топал упитанный рыжий котище. Открытка дышала нежностью и романтикой, идеальное местечко для медового месяца. На стене дома висела фотография в рамке – Дина Львовна, дочь Розы. С обратной стороны Марта приклеила открытку с золотыми часами.
Тараканище достал свою открытку, поменьше и попроще.
– Я давно ее приготовил. – Он смущенно улыбнулся.
Открытка была больше похожа на коллаж из журнала «Красивые дома» или что-то в этом роде: элегантная дорогая обстановка, теннисный корт, поле для гольфа, парочка длинноногих девиц возле голубого бассейна и почему-то леопард.
– Эмиль, кажется, ты остался без контракта. – Инга услышала шепот Софьи.
– Ничего, как-нибудь разберусь. Не бери в голову, я сам виноват.
Софья вздохнула с облегчением. Она почему-то решила, что он должен на всех рассердиться и на нее тоже.
Они собрались в кружок. Инга чувствовала себя участницей дурацкой игры, мистификации, спиритического сеанса и никак не могла поверить, что сейчас увидит своих родителей. Артур Германович взял открытку с каруселью, снял с нее две детальки – воздушный шар с выпуклой корзинкой и пароход с нарисованным дымом – и поменял их местами.
