Книга Морской волк. Восточный фронт - Влад Савин

Ознакомительная версия. Доступно 34 страниц из 167

Тихоокеанский корпус — разбросан от Посьета до Николаевска. В районе Посьет, Славянка, Владивосток — 10-я бомбардировочная дивизия (33 бап, 34 бап — оба на Пе-2, 19 иап, на Як-9). Остальные — держат побережье (15-я смешанная дивизия), задействованы на севере (12-я штурмовая — на Сахалине, работает над Курилами и проливом Лаперуза, 2-я минно-торпедная, также Сахалин).

И "особый корпус", сведенный в две дивизии, 13ю и 16ю. Десять полков носителей управляемого оружия, на Не-177, До-217, Ту-2. Два "снайперских" пикирующих бомбардировочных полка (один из них 12-й гвардейский, которым Раков еще на Балтике командовал). А вот Не-277 — только в отдельных эскадрильях, одна разведывательная, вторая постановщики помех. Развертывание севернее Владивостока — Уссурийск, Спасск, Арсеньев.

Еще армейская авиация. Две истребительных дивизии, шесть полков — на Як-9 и Та-152. Сумеют работать над берегом, при отражении японского налета. А вот армейских ударных в расчет не беру, они по кораблям на ходу не обучены.

И — красные утюжки на карте, отряд "акул" Видяева. 42 с. ш., 135 в. д., двигаются на юг. Когда доберутся, придет японцам пушной зверек. Еще показана завеса лодок (семь штук) к северу вдоль побережья. Старые "щуки" или даже "малыши", пусть на подхвате побудут, если только кого добить — в большую драку влезать им категорически противопоказано. Да и не нужно — Видяеву добычу спугнут!

Отряд торпедных катеров — после ночной баталии отходит в Посьет. Шабалину с охотой подпишу на вторую Звезду, которую он в этой версии истории пока не получил, даже неудобно! Два крейсера и пять эсминцев, для торпедников абсолютный рекорд, нигде и никогда еще катера в одном бою столько не топили. Так что — по праву заслужил!

И наш обратный конвой из Вонсана, ползет вдоль корейского берега, сейчас в полусотне миль южнее Сейсина. И перехватить его японцы уже не успевают.

Можно и отдохнуть. Тем более что идти недалеко — в соседней комнате, кожаный диван. А для отдыхающей смены офицеров штаба (когда аврала нет) дальше по коридору и дверь налево, там койки поставлены. Дверь направо, это столовая — хотя сегодня днем нам вестовые горячий чай с бутербродами и печеньем прямо сюда приносили. Вот победим, тогда и будет отдых, а также победный рапорт, в ожидании чинов и орденов.

Пара часов до рассвета. Чертовы самураи, чтоб вам скорее утопнуть — выспаться людям не дают, агрессоры проклятые!

Из письма Героя Советского Союза, генерал-майора авиации Калиниченко Андрея Филипповича — А. Сухорукову. В сокращенном виде вошло в кн. Калиниченко "Дальневосточное небо", изд. Л.,2002 (альт-ист.)

Да, я хорошо помню тот день, 23 июня 1945.

Звучит пафосно — но в то утро мы понимали, что настал "момент истины", решающая битва, должная исправить то ненормальное положение, когда Япония, хозяйничавшая в дальневосточных морях, попросту мешала нормальному развитию советского Дальнего Востока — Приморья, Сахалина и Камчатки. Постоянная угроза военного вторжения, неравноправные концессии, пиратство японских браконьеров в наших водах — при все возрастающей агрессивности японского милитаризма, мечтающего о территориях на континенте. Это не было лишь словами — тогда, в сорок пятом, старожилы здесь хорошо помнили, как самураи приходили на нашу землю в Гражданскую, говоря о "Японии до Байкала". Можно спорить про русско-японскую войну, была ли она справедливой — но что японцы забыли у нас в 1918–1922 годах, за что они убивали русских, на русской земле?

И в Токио в 1945 правили те же, кто командовал агрессией тогда. Или их наследники. Или те, кто гордились теми преступлениями. Кто считал доблестью — отторжение Южного Сахалина, и резню там русского населения. Кто перед этим захватил Корею, Маньчжурию, а теперь пытался проглотить и присоединить Китай. Чье отношение к населению захваченных территорий — весьма напоминало гитлеровское. Японский милитаризм был братом — близнецом германского нацизма, с точно таким же стремлением к мировой Империи путем завоеваний, жестокому ограблению захваченных стран и фактическим стандартом "высшей японской нации". А для нас, только что выдержавших самую страшную войну за само выживание нашей страны и народа, было ясно — с фашистами, любого цвета, коричневого или желтого, нам в этом мире, под этим солнцем, места нет, или мы, или они!

Мы не были фанатиками войны. И очень хотели жить, хотя бы затем, чтобы увидеть, какой будет наш победивший социализм, сначала в отдельно взятой стране СССР, а после и во всем мире. Но прав был товарищ Сталин, сказав — если не нам, то нашим детям завтра пришлось бы сразиться с поднявшим голову желтым фашизмом. И никого не обманывал так называемый "пакт о ненападении" 1941 года — 22 июня фашисты показали, как они соблюдают договоры! Но мы уже втянулись в войну, научились — а кому-то придется "школу молодого бойца" проходить, в боевых условиях, оплачивая кровью. Так что — завершим освобождение мира от фашистской чумы, и чтобы без остатка!

Нас, Особый корпус, берегли, не бросали в бой по мелочи. Готовили для решающего удара — и вот день настал. Утро было тихим и погожим, на Дальнем Востоке "сезон дождей" начинается позже, в июле — августе. Собравшись в центре поселка, мы ждали транспорт на аэродром, наконец подошли три автобуса, немецких трофейных, по одному на каждую эскадрилью.

Мы уже знали, что на Вонсан идёт японская эскадра, которую уже атаковал один из полков нашего корпуса. А тактико — технические данные японских кораблей, их внешний вид по фотографиям, и ход воздушно-морских сражений Тихоокеанской войны, мы заучивали еще два года назад, летом сорок третьего, при тренировках над Ладогой. Мы имели ясное представление о ПВО японской эскадры — помимо истребителей, размещённых на двух уцелевших от предыдущих атак японских авианосцах (а это не менее сотни машин — по-нашему это почти три истребительных авиаполка), огромное количество зенитной артиллерии калибром от 25мм до 127мм (правда, системы управления огнем были не на высоте). Только крупнокалиберные зенитки эскадры могли в минуту выпустить до семисот снарядов. А были еще зенитные автоматы и крупнокалиберные пулемёты.

Мы знали что японцы разделили свои силы, на линейное и авианосное соединение. Наш полк был задействован против второго. В числе десяти полков — пять истребительных, один пикировщиков, три минно-торпедных, и мы, носители управляемых бомб. Хотя тогда нас "по старой памяти" часто называли торпедоносцами, так же как и наши реактивные бомбы, "летающими торпедами".

Особо хочу отметить разведчиков, сыгравших огромную роль в нашей победе. Нет, не "рыцарей плаща и кинжала", героев плохих детективов, а экипажи отдельных разведывательных эскадрилий. Вопреки расхожему мнению и кинофильмам, в ту войну бомбардировщики Хе-277 были лишь в составе авиации Дальнего Действия, флот имел только разведчики и самолеты РЭБ — впрочем, на практике эти роли часто пересекались, сначала обнаружить противника, а затем постоянно висеть над ним, круглосуточно, на недосягаемой для зениток и истребителей высоте, выдавая целеуказание своим силам, и заглушая врагу радары и связь. Именно это было и сейчас — именно потому наш удар был для японцев внезапным, самураям пришлось поднимать свои истребители, когда наши головные эскадрильи уже ложились на боевой курс. А дальше — все шло по строго рассчитанному графику.

Ознакомительная версия. Доступно 34 страниц из 167