— И ее единственная ошибка станет последней, — злорадно добавил ятол Бардох. — Но только если мы будем готовы воспользоваться моментом. Я освобожу нашу страну от Тогайского Дракона, Шаунтиль, и буду тем человеком, который лично казнит ее на глазах ликующей Хасинты. А ты изловишь эту девку — любой ценой.
— Я это сделаю, ятол.
Гайсан Бардох бросил последний взгляд на разгромленный караван, с отвращением махнул рукой и ушел.
Шаунтиль облегченно вздохнул. Он понимал, что нетерпение ятола Бардоха играет на руку Тогайскому Дракону.
Однако он — чежу-лей, поклявшийся защищать жрецов-ятолов и безоговорочно выполнять их приказы, поэтому вынужден и на сей раз подчиниться.
Три недели спустя их диалог почти в точности повторился возле остатков еще одного разграбленного каравана в песках к востоку от Прады.
Вцепившись пальцами в редкие волосы, Эаким Дуан уронил голову на руки. Понадобилось все его самообладание, чтобы не взвыть от ярости!
Авру Иза. Тогайский Дракон захватила город, а затем ушла из него, прорвавшись сквозь кольцо армии ятола Бардоха!
А теперь Бардох и Шаунтиль гоняются по открытой пустыне с двадцатью пятью тысячами солдат за этой неуловимой, словно призрак, тогайранкой. Проходя мимо городов и оазисов, бехренская армия истощает их запасы.
Чезру понимал, насколько опасна эта игра. Чем дольше тогайру удается ускользать от преследователей, тем более наглыми они становятся, а решимость его армии тает с каждым днем, проведенным измученными солдатами на убийственной жаре.
— Я пошлю их обратно в Тогай, с тем чтобы они оставляли позади себя лишь выжженную землю, — сказал он, обращаясь к новому помощнику, одиннадцатому со времени гибели Мервана Ма. Этот худощавый молодой человек, как ему и было строжайше приказано, не кивал и не произносил ни слова. Он находился здесь только для того, чтобы слушать. — Это заставит Тогайского Дракона вернуться в степи в отчаянной попытке спасти хотя бы часть страны!
Увы, даже произнося эти слова, Чезру не был искренен перед самим собой. Он уже предпринимал подобную попытку с Шаунтилем, однако в Тогае почти нечего было жечь и почти некого было убивать.
— Да падет на нее проклятие Бога! — выругался Эаким Дуан. Его помощник широко распахнул глаза. Чезру посмотрел на него с явным отвращением, — Убирайся, идиот!
Тот в мгновение ока скрылся за дверью.
Вскоре, однако, вернулся — и не один, а в сопровождении посланцев из различных уголков Бехрена, главным образом юго-западных. Один, присланный ятолом Де Хамманом, жаловался на возрастающую активность пиратов и на ятола Перидана — за его терпимость к этим преступникам. Тот, которого прислал Перидан, рассказал о шайках, разоряющих небольшие отдаленные деревни, — наемниках, нанятых Тогайским Драконом и поддерживаемых, судя по его прозрачным намекам, ятолом Де Хамманом.
Чезру прекрасно понимал значение этого, похожего на выражение недоверия к нему действия со стороны удаленных от Хасинты и потому уязвимых провинций.
— Возвращайтесь к себе немедля, — выслушав всех, приказал он. — И передайте ятолам, чтобы они как можно быстрее прибыли в Хасинту. Я хочу поделиться с ними тем, как именно намерен избавиться от Тогайского Дракона. Заверьте их, что я понимаю их опасения и что, как только мы разобьем тогайру — а это произойдет совсем скоро, — они получат возможность взять реванш за все причиненные им неудобства. А вы двое, — обратился Эаким Дуан к посланцам Де Хаммана и Перидана, — передайте своим господам, что я недоволен ими. И не только я — Бог тоже. Ссоры между нами сейчас играют на руку Тогайскому Дракону.
Когда прибывшие из провинций удалились, возбужденно обсуждая услышанное, Чезру стало ясно, что ему требуется реальный план, способный помочь избавиться наконец от Тогайского Дракона, и сделать это надо чрезвычайно быстро.
Дуан провел не один день, размышляя над проблемой, которую поставили перед ним действия Тогайского Дракона. Он не опасался того, что она разорит весь Бехрен или нападет на Хасинту. Судя по докладам ятола Бардоха, в ее войске самое большее десять тысяч человек, а в одной лишь Хасинте можно собрать в пять раз больше. Однако «шалости» Тогайского Дракона рисковали подорвать и без того хрупкий союз между ятолами, а захват трех городов наводнил страну десятками тысяч беженцев. Одно то, что Возрождение откладывается на неопределенное время, уже было плохо само по себе. Мало того, из-за этой негодяйки он потерял и Мервана Ма, и ятола Гриаша, и чежу-лея Калиита Тимига, и многих других смелых и опытных воинов.
После посещения представителей провинций Эакиму Дуану окончательно стало ясно, что есть причины опасаться мятежа среди его собственных подданных!
Эта крайне неприятная мысль заставила его вспомнить о священном сосуде. На протяжении последних месяцев Чезру неоднократно прибегал к помощи гематита, чтобы поддержать силы стареющего тела. Моменты общения с камнем были краткими, но все равно каждый раз Эаким Дуан опасался быть обнаруженным.
Прибывший из Энтела магистр Маккеронт подтвердил то, о чем Чезру Дуан догадывался и раньше: монахи абеликанского ордена иногда используют камень души гематит для того, чтобы их дух мог преодолеть огромные расстояния. Отец-настоятель Маркворт в свое время в особенности преуспел в этом, сообщил ему Маккеронт.
Конечно, Эакиму Дуану было известно о путешествиях в духе. Он не раз прибегал к этому приему против врагов в Хасинте и шпионя за жрецами-ятолами. Однако то, что он намеревался сделать сейчас, выходило далеко за эти рамки.
Сегодня ночью Чезру собирался перенестись далеко от Хасинты — в пустыню, и найти Тогайского Дракона и ее неуловимое войско. Он уже приказал помощнику — его имя все время вылетало из головы! — послать ятолу Бардоху и Шаунтилю сообщение, что он намерен обратиться к божественному руководству с целью помочь им в поисках.
Теперь оставалось одно: найти Тогайского Дракона.
Запершись в своих покоях, Эаким Дуан погрузился в глубины магического камня. Его дух покинул тело и полетел над городом, устремившись к западным воротам.
Достигнув их, Дуан остановился. Никогда прежде он не покидал Хасинту подобным образом. Потом его дух понесся дальше, над пустыней. Сначала на запад, мимо оазиса Дадах, потом на юг; судя по последним донесениям Бардоха, Тогайский Дракон была замечена где-то к востоку от Прады.
Просто не верилось, какое огромное расстояние Чезру покрыл этой ночью, сначала от Даллабада до Прады, а потом обратно в Хасинту. Однако никаких признаков тогайского войска он не обнаружил.
На следующую ночь дух Эакима Дуана вновь устремился в пустыню и на этот раз нашел лагерь тогайру.
— В Праде размещен новый гарнизон. И у них на вооружении имеются баллисты, — доложил Бринн разведчик.
Тогайранку это сообщение не удивило. Пока бехренцам не удавалось ее поймать, но ятол Бардох поступал разумно, оставляя в каждом городе на случай возможного нападения вооружение и солдат.
