Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 127
– Знатный вывих колена, но выживу. А как там Камиль?
– Три дня в реанимации, интенсивный уход, большая часть времени на морфине. Она только-только начинает приходить в себя. Пересадка прошла блестяще.
Шарко с улыбкой похлопал его по плечу:
– Превосходная новость.
– Да, но стоит быть осторожнее. Операция была крайне тяжелой, к тому же всегда возможно внезапное отторжение, а это проблема. Да и выздоровление будет долгим.
– Камиль – боец, – сказала Люси. – Она выкарабкается.
– Я знаю.
– И все-таки… надо же, какая история!
Они медленно шли ко входу в больницу. Шарко все ворчал, ковыляя на своих костылях; по его словам, уж лучше менять подгузники, чем передвигаться на этой гадости. Николя внезапно остановился, достал сигарету из пачки, поколебался, потом запихнул ее обратно.
– Что собираешься делать? – спросил Шарко.
Николя сунул руки в карманы:
– Хочу немного проветриться. Попытаюсь заняться ею, даже если это будет непросто…
– Дело в этом Борисе, да?
– Среди прочего. Да к тому же у меня мало надежды… на будущее в конторе. Боюсь, скоро мне на задницу свалится Генеральная инспекция служб с Ламордье в придачу.
– Не беспокойся, – сказал Шарко. – У меня есть кое-какие связи, и они будут посильнее власти Ламордье. Я знаю, куда надо нажать, чтобы прикрыть тебя. Ты хороший полицейский, Николя. Ты пошел до конца ради того, во что верил, и остался верен своим убеждениям. Это самое главное. Остальное всего лишь… детали. В твоем возрасте я бы действовал точно так же.
– И к тому же ты довел расследование до конца, что позволило ликвидировать солидную преступную сеть, – добавила Люси. – А этого никто не сможет у тебя отнять.
Взгляд Белланже уткнулся в большие белые буквы, составлявших слово «Кардиология» над входом.
– Есть еще кое-что, последнее, о чем я должен поговорить с вами. По поводу того, что Харон сказал мне перед смертью.
Он кивнул на скамью:
– Присядь на пару секунд, Франк, похоже, тебе смертельно надоели эти подпорки.
Шарко со вздохом облегчения опустился на скамью и поставил свои алюминиевые придатки между ног. Люси осталась стоять. Николя устроился рядом со своим лейтенантом.
– Как раз перед тем, как пустить себе пулю в висок, Харон заговорил о России… Он в курсе тех открытий, которые вы там сделали в прошлом году. Однако никаких утечек информации не было.
Люси и Франк потеряли дар речи.
– Он еще добавил, что их с Кальдероном кто-то оценивал, что они были всего лишь электронами, которые приближались к ядру, но так по-настоящему его и не достигли.
– У тебя есть какие-нибудь догадки, что все это значит? – спросил Шарко.
– Не очень-то. Но ты же сам пересказывал мне, что говорил Луазо Фулону на острове Ре. Помнишь? История с тремя кругами и людьми, которые постепенно спускаются вниз согласно своему уровню извращенности и ума.
– Да, помню. Фулон, по его словам, достиг всего лишь третьего круга, самого внешнего.
– Наверное, Луазо с Прадье тоже. К этому кругу относятся наиболее очевидные из злокозненных существ, наиболее… выразительные.
– Серийные убийцы?
– Например. Эти твари действуют вполне независимо друг от друга, их нельзя направлять. Хотя Луазо и Прадье направляли. Луазо до своей встречи с Хароном не был палачом, он был извращенцем, конечно, но к действиям не перешел. Именно Харон помог ему перейти на другую ступень, как сделал это с Прадье. Харон и Кальдерон были рангом повыше…
– Значит, во втором круге, – предположила Люси.
– Да. Я думаю, что второй круг – это пространство более умных существ, способных организовать преступление большого масштаба. Вредить обществу, пользуясь его слабостями. Нападать не на отдельных людей, но находить слабые места системы, чтобы разрушить ее основы. Быть может, ответственные за ужасы, которые произошли в России несколько месяцев назад, входили в этот круг, а значит тем или иным образом были связаны с Кальдероном.
Молодая женщина в пижаме подошла стрельнуть у них сигаретку. Николя отдал ей остаток пачки. Она поблагодарила и отошла покурить в сторонку.
– Вряд ли я оказал ей услугу, – бросил он с досадой.
Люси поразмыслила над тем, что он им рассказал.
– Допустим, что это правда. В таком случае мы добрались только до второго уровня. Выходит… есть что-то еще?
Он кивнул:
– Я не перестаю думать о том, что происходило в Албании, Испании, Аргентине. И даже в России. Об этих чудовищных механизмах, которые возникают в бурные периоды истории разных стран, однако продолжают существовать и по их окончании – разными способами, но всегда не менее ужасными. Похищение младенцев, торговля человеческими органами… А потом ответственные за это бесследно исчезают, чтобы продолжать свою гнусную деятельность в другом месте. И всякий раз за всем этим кто-то стоит. Те, кто думает, те, кто имеет власть, наблюдатели, способные свести таких людей, как два аргентинских хирурга. Харон-Бельграно убил Кальдерона, прежде чем покончить с собой, чтобы не дать ни ему, ни себе заговорить. Чтобы не оставлять следов. И значит, да, вероятно, за всем этим есть что-то большее. Что-то, что блуждает в глубинах, в безднах. И у меня впечатление, что Харон это знал. Что он действовал лишь по чьему-то наущению, по воле более сильного существа.
Николя глубоко вздохнул.
– Он тебе сказал еще что-нибудь? – спросил Шарко. – Упомянул какие-нибудь подробности, которые помогли бы нам видеть яснее?
Николя вспомнил о последних словах Харона и вздрогнул:
– Он говорил о существовании какого-то Черного Чертога, которого не смог достичь. Еще о Великом Плане. И сказал, что, когда Человек в черном приступит к его осуществлению, никто не сможет ему помешать…
– Человек в черном… – повторил Шарко. – Мне о нем говорил Фулон. Потом аргентинский журналист Гомес. По словам Фулона, этот тип – из первого круга. Он что-то вроде… великого организатора.
Николя подумал вслух:
– Сегодня торговля человеческими органами, но чем это обернется завтра? Если этот Человек в черном и в самом деле существует, то что он нам готовит? Мы, сыщики, вроде белок, бегущих в колесе. Время от времени останавливаемся, находим крохотное зернышко, проглатываем и бежим себе дальше. Но в итоге не продвигаемся вперед ни на сантиметр, а зернышек перед нами, похоже, меньше не становится.
Он встал со скамьи и надел солнцезащитные очки, что омрачило пейзаж.
Шарко кивнул на цветы, которые держала Люси, и сказал, вставая:
– Зато на развороченных полях сражений вырастают самые красивые цветы. Надо хранить надежду в нашем мире.
Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 127
