Умирать?! Малуша склонилась к мерянке, приподняла ее за плечи и, силясь избежать ее безумно молящего взгляда, швырнула на лавку, придавила плечом к стене:
– Погоди, говорю! О ком ты болтаешь?!
– О Выродке. – Задыхаясь, та вновь попыталась сдвинуться с места, но Малуша держала крепко. Теперь она начинала понимать. Должно быть, Выродок разделался с тем неведомым врагом, о котором когда-то обмолвился Савелу, и теперь ушел из городища искать места, где мог бы спокойно умереть. Он был не из тех, что и в жизни и в смерти творят зло, – вот и ушел туда, где его погибающая сила никого не возьмет в полон.
Прикладывая к пылающим щекам мерянки мокрую тряпицу, Малуша попробовала все объяснить и ей, но, не слушая, Полева упорно рвалась из ее рук:
– Пусти! Я пойду! Пусти!
– Да куда же ты пойдешь, дурочка? – ласково увещевала знахарка. – Где станешь искать? А найдешь – тебе хуже… Он нарочно ушел, чтоб зла тебе не сотворить…
Оттолкнув ее, Полева выпрямилась:
– Неужто не понимаешь?! Я любое зло приму, любую муку, лишь бы ему легче стало! Он, бедный, столько горя от людей принял, а вина-то вся его лишь в том, что простить не сумел, как Бог учит… – Белая рука мерянки нырнула за отворот исподницы и вытянула оттуда оберег. Маленький, деревянный, окованный красивой железной вязью. Малуша вздрогнула. Оберег Полевы точь-в-точь повторял оберег Антипа, ее давно почившего мужа! Старая, почти забытая боль полоснула Малушу по сердцу.
Она редко позволяла себе вспоминать Антипа – как-никак растила сына-воина и при нем не смела плакать, – но вспыхнувший золотой каймой оберег мерянки всколыхнул память, прикоснулся к ее душе светлой Антиповой улыбкой, огладил теплой и нежной рукой… А случись подобное с ним, ее Антипом, уйди он умирать невесть куда – разве она не побежала бы следом? Разве не презрела бы все невзгоды и опасности? Только Антипа уже не спасти, а Выродок еще жив…
– Добро. Ищи его. – Отпустив мерянку, Малуша сорвала с низкой полочки платок, укутала голову. – Только я пойду с тобой. Коли сыщем его поблизости – отпущу тебя, а коли нет – не обессудь, силой назад ворочу.
Полеве было все равно, лишь бы найти его, спасти, пока еще не поздно! Почти ничего не соображая, она встала и вышла из избы. Она не видела ни удивленных взглядов редких встречных прохожих, ни хмурого лица шагающей рядом Малуши. Весь мир замкнулся для нее на одном-единственном желании, которое и тянуло ее вперед вдоль Непры, к крутым берегам Припяти.
Малуша не очень-то верила, что Полеве удастся найти колдуна, но, к ее удивлению, ничего не слыша и не замечая, та шла быстро и уверенно, будто охотничья собака по заячьему следу, и к вечеру забрела уже довольно далеко от городища, туда, где на отлогой, поросшей камышом косе встречались Непра и ее сестрица Припять. Вечереющее небо заполыхало красным цветом, напомнило о доме.
– Пойдем-ка обратно, – воспользовавшись остановкой, тихо прикоснулась Малуша к Полевиному рукаву, но, покачав головой, та приложила палец к губам:
– Послушай… Тут все звучит иначе – и земля, и небо… Он где-то рядом…
«Спятила с горя!» – отпрянула от нее знахарка, но, неожиданно вскрикнув, Полева кинулась вниз с холма. Там внизу, под старым, чудом выросшем над самой Припятью дубом, едва приметным огоньком помаргивал костер. Улыбаясь, Полева мчалась прямо к нему.
«Точно – рехнулась! А коли там худые люди? Мало ли что им на ум взбредет. Баба-то красивая…» – мелькнуло в голове Малуши, и, не раздумывая, она бросилась за мерянкой. Но как ни спешила, догнать беглянку сумела лишь у самых камышовых зарослей. Рухнула сверху, придавила к земле всем телом, зажала рот потной, измазанной глиной ладонью и, едва переводя дыхание, прислушалась.
Сидящие у костра люди не заметили их – говорили о чем-то своем.
– Тише ты, дура! – забыв жалость, рявкнула знахарка в ухо что-то попискивающей Полеве. – Лежи тихо!
Костер захрустел ветками, и под его монотонный хруст кто-то из сидящих возле него людей начал говорить. Вернее, продолжать давно начатый разговор:
– Нарочитый все же послушался твоего совета – сыскал твою сестру. Теперь собирается увезти ее к печенегам. Боится княжьего гнева – как-никак, а Блуда-то он прибил. А Рамин так с ним и ходит…
– Перестань, Саркел! Ты ведь знаешь – мне безразлично, что с ними… – ответил ему другой голос. Признав в нем певучий говор Выродка, знахарка сдавила Полеву еще крепче. – Я устал.
– Неужели ты звал нас, чтобы поведать о том, как устал? – хрипло засмеялся его собеседник.
– Нет. Я хотел просить помощи. Одному мне не уйти… Сила отказывается служить – не выводит на кромку, а почему – не знаю…
Выродок жаловался и просил совета?! Но у кого же? Кто был сильнее и мудрее его?! Заинтересовавшись, Малуша приподнялась, выглянула из-за камышей. Возле костра сидели трое. Один, с посохом, – Выродок, а двое других, закутанных в волчьи безрукавки на голое тело, были ей незнакомы. При взгляде на их едва различимые в свете костерка лица Малуша поморщилась. Она верно удержала Полеву – эти И мать родную не пожалели бы.
– Сила сама чует, где твой мир, – склоняясь к Выродку, оскалился один из незнакомцев, тот, что с виду выглядел помоложе. – Ты рожден в этом мире, знать, и доживать в нем будешь. Твое время еще не вышло, а против времени бессильны даже боги.
Колдун встал, шагнул к говорящему. Его тень упала на другого мужика, скрыла его изрезанное морщинами лицо.
– Я устал, Саркел. Внутри меня пустота и боль… – грустно сказал колдун. – Неужели я не имею права уйти туда, где живет Рала и куда ушла Стая?
– Нет. Пока – нет! – Старший мужчина поднялся, и Малуша зажала рукой рот, чтоб не вскрикнуть. Этот незнакомец не был человеком! Весь вид его был звериным – от могучих, играющих вольной лесной силой плеч до горящих желтыми огоньками хищных глаз. – Верно – ты похож на нас и когда-нибудь окажешься с нами, но Рала отжила свое в этом мире, как, впрочем, отжили и все те, что покинули его, а ты – нет. Ты обижался, мстил, ненавидел, но не жил. Ты не чуял движения дней, не замечал красоты рассветов, не смеялся первым каплям дождя, не плакал над опадающей листвой… Ты не почуял прозрачности рек и тепла земли – как же ты можешь уйти оттуда, где не был?
– Но я хочу! – как-то обиженно выкрикнул колдун. Услышав его вскрик, Полева отчаянно завертелась, и Малуше пришлось налечь на нее, вминая лицом в грязь. Может, колдун и не был опасен, но эти двое незнакомцев пугали знахарку. От них веяло чуждым миром, тем, в который так рвался болотный колдун…
– Нас слышат, – спокойно, не меняя голоса, сказал Саркел и повернулся, вглядываясь в камыши. Малуша вздрогнула, изо всех сил сдерживая рвущийся из горла призыв о помощи. Приближающийся хруст ломающегося под чьими-то шагами камыша заставил ее мысленно вспомянуть всех богов, но Саркела остановили еще до того, как он приблизился к сросшейся с землей знахарке:
– Оставь их… Нам пора.
