— Наверно, я присоединюсь к вам там, — сказал Эндри. — Я еще не вытаскивал свой ребек из провощенной кожи, в которую завернул его во время последнего путешествия, я все-таки надеюсь это сделать.
Храм Метрологов находился в трети мили от реки. На двери висела горящая зеленая лампа, обозначавшая, что здесь исцеляют больных. Жрица, чье имя было Жустива, пригласила Ларона войти. Ларон позвал за собой и остальных. Вскоре беглецов отвели в комнату для гостей, а Эндри задержался в холле с Жустивой. Осмотрев укус на запястье и выслушав его объяснение, как это произошло, жрица заверила, что эфирные создания, подобные Уилли, не ядовиты.
— Послушайте, прежде чем я уйду, я хочу дать вам одну вещь, — сказал Эндри, вынимая пакет. — Это кора медика-ров, мы принесли ее из Акремы.
— Кора медикаров? — воскликнула Жустива. — Но она стоит много денег, даже такое малое количество.
— Около шестидесяти ноблей, думаю.
— Эндри, я не в силах тебя отблагодарить, — произнесла потрясенная Жустива. — Это очень щедрый подарок.
— Я был знаком с парой Метрологов, ваша светлость. Замечательные женщины, и я думал, если вы все такие, то, наверно, потратите всю кору медикаров на помощь бедным и обездоленным.
— Ты был знаком со жрицами Метрологов? — спросила Жустива, и ее лицо внезапно помрачнело. — А не звали одну из них высокоученая Терикель?
— О, да. Но моей возлюбленной была Веландер.
— Ты — и Веландер? — от удивления Жустива широко открыла глаза и едва могла говорить. — Но мне говорили, она мертва.
— Да, это так.
— Эндри, ты сказал, она была твоей возлюбленной?
— Да.
— Возлюбленная… держать ее в руках, целовать, сидеть рядом, глядя друг другу в глаза?
— Да. Госпожа, я знаю, многие считают Веландер немного странной, но я вижу в ней больше хорошего, чем плохого. Теперь мне пора идти.
— Эндри, подожди. Можешь остаться здесь на ночь, если тебе нужна крыша над головой. У меня есть вопросы. Много вопросов.
— Спасибо большое, госпожа. Но я, наверно, пойду в «Светильник» и сыграю с друзьями несколько мелодий, а потом засну на скамейке до рассвета. Сейчас некоторые уже лежат в постели… Вероятно, я смогу ответить на ваши вопросы в другой раз.
— Есть кто-нибудь здесь сегодня, кроме воинов и Скептиков? — спросила мадам Джилли, когда ее лодка снова коснулась прибрежных камней.
— Погиб без боя, — пробормотал дух одного на вид крепкого воина.
— Не верится в то, что случилось, — сказал Скептик, садясь за ним.
Конечно, Уоллес знал, каково быть фаворитом императора, но уже успел подзабыть это состояние и даже мечтать не смел о чем-то таком снова. Лишь в глубине его души оставалась надежда. Он вошел в таверну и заметил, что повар был болен, а вокруг собралось много голодных завсегдатаев. Уоллес предложил свои услуги в качестве повара, и хозяин «Светильника» принял его с распростертыми объятиями. Надев фартук, закрывающий дыру, которую Уилли прожег в тунике, Уоллес встал к железной печи через пять минут после того, как зашел в таверну.
Вскоре появились Эндри и Эссен и начали играть самые популярные мелодии сарголанской империи. «Светильник» слыл весьма приятным ночным заведением, и потому прибывали все новые посетители. В тот момент, когда в воздухе распространился аромат пикантных сарголанских блюд, мимо таверны проходил придворный менестрель принца, направлявшийся домой после ночной церемонии. Он решил зайти и перекусить. Поев, певец захотел увидеть местного повара, и как только хозяин таверны сообразил, кто с ним разговаривает, тут же познакомил Уоллеса с придворным, по счастливой случайности знавшим магистра трапезы наследного принца Альберина. Уоллес получил приглашение посетить дворцовую кухню на следующий день.
На следующее утро в 10 часов, за час до того, как Уоллес должен был отправиться во дворец, Эндри привела на кухню жена трактирщика.
— Бедный парень, его, похоже, выгнали из дома, — говорила она Уоллесу. — А он так замечательно играл вчера ночью. Ты можешь задержаться и дать ему немного хлеба и сыра, и еще чего-нибудь горячего, а, Уоллес?
Уоллес был слишком заинтригован, чтобы вспоминать о пережитой неприятной поездке на пароме, и он предложил Эндри стул возле печи. Эндри же просто хотелось кому-нибудь, все равно кому, пожаловаться на свои злоключения.
— Меня не было шестьдесят дней! — сказал он, стараясь говорить без раздражения, но в его голосе звучала обида. — Моя мама собирала… ну… обед всей семье на работу, и когда я зашел… ну… ты о таком и знать не можешь.
— Я и не узнаю, если не скажешь, — ответил Уоллес, согревая для него хлеб на печи.
— Она бросила в меня разделочную доску, а все, что я сделал, это сказал «привет».
Он показал Уоллесу синяк на предплечье, в которое попала доска.
— Затем она начала кричать, кем я вообще себя считаю, если так долго отсутствовал и неожиданно так просто заявился. Когда я попытался объяснить ей, она пошла на меня с кухонным ножом. Немного вспыльчивая она, моя мама. Не любит моряков, уходящих надолго в плавание, и моя сестра Флорри считает, что однажды один ограбил ее и сбежал, когда…
— А ты сбежал? — прервал его Уоллес.
— Ну нет, я был не дома тогда. Я скрутил ей руку с ножом и потянул ее вниз. Она вывернулась и упала на стол, и… ну… тот сломался.
— Ты применил силу против своей матери? — еле выдавил из себя Уоллес.
— Да.
— Она пострадала?
— Да нет. Она схватилась за ножку от стола и снова пошла на меня, и я побежал к двери. К тому времени появился отец, желающий узнать, что тут за шум, и принес с собой топор. Я уклонился от удара, ударил его в лицо и кинулся к двери.
— Ударил его в лицо? — спросил Уоллес, и его глаза сузились.
— Ну, я сильно ударил его. Веришь? А у меня после путешествия остались шестнадцать сарголанских серебряных монет и пять скалтикарских серебряных ноблей. Это больше, чем я бы мог заработать за сто двадцать дней дома.
— Ты говорил, у тебя было мало денег, когда мы приехали в Фальгат, — вспомнил Уоллес.
— У меня не было денег только на покупку лошади для тебя.
— А я терпел этот двухдневный ад, чтобы добраться сюда! — закричал вне себя от возмущения Уоллес.
— Но зато ты похудел, Уоллес, и хорошо выглядишь. Будешь нравиться девушкам.
— Одна замечательная штука с именем Уилли уж сумеет позаботиться о моей непорочности. Однако мне нужно хорошо выглядеть для наследного принца. У меня встреча с ним через час, и есть надежда, что я стану его поваром. Нужно хорошо выглядеть.
— Ему нравится сарголанская кухня, да?
— Очевидно. Интересно, нужен ли ему магистр музыки?
