– Что там еще? – промычал недовольный голос.
– Вам пакет. Срочно.
– Какого цвета?
– Желтый. Велено в руки.
Щелкнул один замок, затем второй, сработала щеколда. Дверь приоткрылась. Белый тут же просунул в щель ногу. Чиж оглушил охранника обрезом и откинул его назад. Дверь держалась на цепочке. Мопс отскочил в сторону и рванулся к телефону, сбив с ног жену.
Белый натянул цепочку, приставил к ней револьвер и выстрелил.
Глухой хлопок – и дверь открылась. Чиж ворвался в квартиру первым и нанес несколько ударов Мопсу по голове. Женщина попыталась подняться с пола, но и ей достался удар рукояткой за ухом.
– Хватаем Мопса и уходим, – крикнул Белый.
– Помоги забросить мне его на плечо и подгоняй лифт.
Чиж взвалил тело на себя, и они вышли из квартиры. Вся операция завершилась в считанные минуты, и не потому, что охотники за Мопсом оказались слишком ловкими ребятами, а потому, что сам хозяин не верил в существование охотников. Он успел забыть, как послал девушку под колеса, он и не думал, что кто-то знал об их встрече, и, наконец, он не поинтересовался, что случилось с его лучшим ликвидатором Кандыбой. Слишком гладко все проходило в последние годы, и Мопс позволил себе расслабиться.
Он пришел в себя на пути к кладбищу. В салоне «уазика» стояла темень. Мопс лежал на сосновых ветках, а кто-то сидел рядом на ящике. Руки его были связаны за спиной, а ноги в щиколотках. Все, чем он мог шевелить, так это языком. Он долго пытался понять, где находится и что с ним случилось. Звук мотора, скачки на московских дорогах дали ему ответ на первый вопрос.
– Куда вы меня везете? – спросил он задыхаясь.
– А я-то ждал оригинального вопроса, – усмехнулся Белый. – Такая личность, и такой банальный вопрос. Придется ответить. Ты едешь к себе домой, в свою вотчину, к своим покойничкам.
– Идиоты! Вам же бошки поотвинчивают на кладбище. Кончай комедию, везите меня домой. Да вам за меня…
– Заткнись, шакал вонючий. Кому ты нужен? В чем твоя сила? Где ты незаменим? Таких маньяков, как ты, пруд пруди. Любая скотина с вывороченными наизнанку мозгами тебя заменит.
– Что вам надо?
– Ничего. Отправить тебя туда, где тебе место.
Теперь до Мопса дошло, в какой машине он едет и на каком ящике сидит долговязый.
– Вас Ефимов нанял? Я так и думал, что этот говнюк захочет все к рукам прибрать. Но он и половины не знает. Без меня он – ноль!
– И до Ефимова очередь дойдет. Только хоронить его будут с почестями. Глупеешь, старик. Всех без разбора мочишь. Рыжую помнишь? Ты ее под машину бросил. За что? Так, на всякий случай? Убивать молодых, красивых женщин нельзя, Мопс! Костлявая с косой сама знает, когда за кем приходить, а ты за нее решение выносишь. Грех это, Мопс. Смертный грех.
Мопс похолодел. Внезапно он осознал, что кто-то хочет его убить.
Кто, кроме него, может выносить приговоры? Так же нельзя! Это не по правилам.
– Эй, мужики! Давайте договоримся по-хорошему. Зачем вам неприятности? Я могу для вас кое-что сделать. У меня есть деньги. А своему боссу скажете, что все сделали. Понимаешь, браток, я у вас перекупаю контракт и плачу в два раза дороже. Сколько вам платят?
– За твою жизнь мы очень дорого берем. Один жетон на метро для напарника. У меня проездной.
– Бросьте, ребята. Я оценю вас по достоинству. Я могу дать вам то, что никто вам не даст.
– Бесплатную могилу. Мы это знаем, но решили уступить ее тебе. Я бы сам заплатил сколько угодно за твою шкуру. Но ты нам бесплатно достался.
Чиж обернулся и сказал:
– Кладбище. Подъезжаем.
Белый достал из кармана липкую ленту и залепил Мопсу рот.
Машина въехала на территорию кладбища и, петляя по аллеям, направилась к дальнему концу, где находилась бронированная Мопсом земля.
На площадке было три вырытых могилы. Возле крайней слева стоял столбик с табличкой «216». Белый включил фонарь и посветил вниз.
– Глубоко. Но на дне стоит вода.
– Покойникам она не мешает, – сказал Чиж, вытаскивая ящик из салона машины.
Лопаты и веревка лежали на месте. Яркая полная луна разливала по кладбищу мягкий голубой свет.
Белый схватил Мопса за ноги и вытащил на огромную глиняную кучу.
Мопс брыкался, что-то мычал, но ничего сделать не мог. Чиж скинул крышку и они забросили Мопса в гроб.
– Извини, дружок, но на прощальные речи у нас нет времени. Да вот и хоронить тебя приходится в полосатой пижаме, как каторжанина, торопились и костюмчик забыли. Но ты не в обиде, я надеюсь. Гробик, конечно, халтурный, но, как нам известно, они делаются по твоим заказам, а ты человек скупой. Много ли нужно покойнику? А тебе еще повезло. Не каждому дано видеть свою могилу. А ты из тех, кто будет ощущать над собой тяжесть земли. Ты пройдешь через ворота ада с открытыми глазами. Там тебя встретят с почестями, – Белый провел рукой вокруг. – Они ждут тебя.
Мопс попытался вывернуться, но ему в спину вонзилось сразу несколько заноз.
– Кто-то из великих сказал: «Смерть – это наш долг. Выполнив его сегодня, нам не надо оплачивать его завтра».
В одно мгновение луна исчезла, и свет загородила плоская доска. Он слышал стук молотков, и с каждым ударом гроб подпрыгивал на земле. Затем ящик подняли, и он начал покачиваться, стукаясь бортами о что-то твердое. Наконец, легкий удар, и все замерло. Он пытался стучать коленями по крышке, но ничего не менялось. Прямо в изголовье упал ком земли и рассыпался. Следом упал следующий.
Мелкая пыль пролетала в щели и попадала в глаза и нос. Удары участились, землю начали сгребать в яму, и она покрывала ящик сплошным слоем. Через десять минут могила сравнялась с землей и, как здесь принято, была утрамбована.
Мелкие крошки все еще проскакивали в щели и как иголки кололи воспаленные подкожные нервные окончания. У Мопса текли слезы. Он не знал, что оплакивал – свою жизнь или свою смерть. Наступила вечная тишина. Мопс всегда думал, что с его смертью придет конец света. Но почему он? Почему так глупо?
Лежать и ждать своей смерти. Он, сильный и здоровый, он, не признающий врачей и медиков, он, богатый и сытый. Почему? Ни боли, ни страха он не испытывал, он еще не осознал, что это произошло с ним. Но когда в могиле будет кончаться кислород, он поймет все.
Мопс был похоронен, и никто на земле не сожалел об этом. Этот человек прожил шестьдесят лет и ухитрился ни разу не услышать о себе ни одного доброго слова. Откуда же взяться сочувствию и слезам?
Белый взял спортивную сумку, набитую деньгами, и сказал:
– Ну вот и все, паломник. Ты остаешься, я ухожу. Я заканчиваю свой круг, ты начинаешь. Спасибо тебе за все. Мы прожили вместе сумасшедшее время в бешеной стране. Это не наша планета, мы ошиблись адресом.
