затем восторженную улыбку, в те моменты, когда она садится за фортепиано. Получается сейчас далеко не всё, но у нас всё получится.
— Может уже хватит? — взмолилась Маша.
— Э, нет, я хоть и люблю тебя, но жалеть не обязан. Маш, у тебя всё получится. Ты же можешь. Слушай, у меня ведь до сих пор дома твоя картина. Да, три года она где-то валялась в тубусе, но сейчас она гордо висит на гвозде. Прямо над моей кроватью в общаге. Ты всё сможешь. Я же с тобой.
— Навсегда? — спросила девушка.
— Я… Маш, ты уже взрослая, и понимаешь, что я не могу дать такое обещание. Но я хотел бы этого. Хотел бы, чтобы «ты» и «я» всегда были «мы». И сделаю всё возможное для этого.
— Да, я тоже хочу этого, — мечтательно сказала Маша.
— Так, ладно, ты хоть и отвлекла меня, но пора возвращаться к практике. Ну-ка, давай ноту «Ля», — скомандовал шуточным тоном я.
— Ноту «Ля»! — рассмеялась Маша.
Так мы и жили несколько недель. Странно, но Маша ни разу не спрашивала о моём прошлом. Не зная её, я бы подумал, что ей всё равно. Видимо и здесь не обошлось без её мамы. Спрашивать об этом я у Натальи не стал, но поинтересовался всем остальным. Да, ранее я был удивлён тем, как всё меня вело к Маше, но это были лишь цветочки.
— Как у вас дела с Машей? Я вижу, что вам хорошо вместе, — сказала Наталья Игоревна.
— Да, нам хорошо. Но можно кое-что узнать. Вы ведь всё подстроили, верно? Вы сказали Маше, чтобы она всё мне выложила. А для этого вы специально наняли меня сиделкой, так? Что ещё я должен знать?
— Ох, одно дело должен знать, а другой вопрос в том, что ты можешь знать.
— Что же, я упрощу Вам задание. Расскажите мне всё. От и до. С самого начала.
— Ладно, хорошо. Я буду максимально честна с тобой. Обещаю.
— Отлично. Начну с самого важного: почему Вы это сделали? Почему позволили Вашему бывшему мужу разрушить наши жизни? Вы же адвокат, чёрт возьми! А мы любили друг друга. Да плевать мне было на угрозы её отца, я знаю законы. Я бы сделал ей предложение, а она…
— Согласилась бы, — прервала меня женщина, — я знаю. Она без раздумий бы согласилась.
— Да! И мы были бы счастливы. Возможно сейчас Вы были бы бабушкой, чем чёрт не шутит? Но почему Вы так поступили?
— Я не поняла. Не поняла силу ваших чувств. А думала, что это обычная первая любовь ещё юной девочки, что она немного пострадает, а потом влюбится в кого-нибудь ещё, как я, во время своей молодости. Тоже ведь думала, что я с этим человеком навсегда. Строила планы, выбирала в 16 лет день свадьбы и имена будущих детей. Но я ошиблась. Моя любовь и рядом не стояла с вашей. И если бы я знала, что всё случится так, я бы не позволила этому произойти. Мне жаль. Жаль, что произошло с вами. Мне жаль, что произошло с тобой, жаль тебя. Прости меня, — говорила Наталья дрожащим голосом.
— Что? Жаль меня?
— Вань, я знаю. В отличие от Маши.
— То есть, Вы об этом говорили мне в больнице, когда сказали, что она не знает об этом?
— Да. Она не знает, что ты пытался покончить с собой. И…, — голос женщины уже был готов сорваться. Было видно, каких усилий стоило ей не заплакать. Пришлось прокашляться, смахнуть возможные слёзы с глаз, и лишь тогда она продолжила, — что её бывшей подруги уже нет. Прости меня Ваня, если сможешь.
— Наталья Игоревна, хватит, это уже в прошлом, — мягким голосом говорил я.
— Да, в прошлом. Но я не сидела сложа руки наблюдая за тем, как твоя жизнь превращается в кошмар. Психолог, к которому ты всё время ходил, на самом деле не бесплатный. И да, я попросила его, чтобы он надоумил тебя стать сиделкой у Маши.
— Да, теперь понятно, почему я прошёл в магистратуру на юридический. Да и почему док настоял на том, чтобы я согласился на роль сиделки тоже понятно.
— Нет-нет, с поступлением на юрфак я не помогала. Это всё ты. Ты ведь большой молодец, что после всего этого смог найти в себе силы на учёбу и успешно сдал вступительный экзамен в магистратуру. Так что Вань, если что, то через год я жду тебя в качестве своего помощника.
— Попахивает аристократией блата. Но я подумаю о Вашем предложении, спасибо.
Мы оба успешно сдали сессию, и даже умудрились не слететь со стипендии. Оказывается, я что-то могу и без поводка Натальи Игоревны. Недели пролетали одна за другой. А мы с Машей были вместе. Близилось окончание лета, а с друзьями я так и не виделся. Почему? Потому что знал, что они друзья. И с ними я ещё успею навидаться в будущем. Успеем и ночёвки устроить, и в футбол сходить с парнями. Но Маша… Не знаю почему, но у меня складывалось впечатление, что это всё ненадолго. Что вся эта идиллия скоро закончится. Хотя казалось, что теперь ничто не разлучит нас. И действительно, со стороны мы, наверное, виделись той самой идеальной парой, у которой конфетно-букетный период в самом разгаре. Прогулки за ручку от заката до рассвета, невинные поцелуйчики, восхищенные глаза, устремлённые друг на друга. Да, восхищенные, но вместе с тем не лишённые и внутренней боли. Отпечаток той боли и тех страданий, которые мы пережили.
— Вань, что-то не так? — спросила меня Маша в один из таких моментов.
— Что? Нет, со мной всё в порядке.
— Просто мне кажется, что тебе до сих пор больно на меня смотреть, — сказала девушка, опустив голову.
— Хей, Маш, это не так. Ну-ка выше голову, я же люблю тебя. И смотрю на тебя влюблёнными глазами, прямо как раньше.
— Нет. У нас у обоих взгляд изменился. И изменился одинаково. Что случилось? Расскажи же мне, — взмолилась Маша, — что тебя гложет внутри?
— Это…, — сказал и замялся я. Смысла врать не было, она видела, что со мной что-то не в порядке. Но и говорить сейчас всю правду я не могу. И смогу ли когда-нибудь? — это просто с непривычки. Это всё из-за того, что я долго ненавидел и любил тебя одновременно. И как оказалось ненавидел напрасно. А сколько времени мы потеряли?!
— Да, сейчас бы возможно моя мама была бы уже бабушкой, — усмехнулась Маша. Отлично, я смог выкрутиться на этот раз, но если такие
