стилосу и начался отсчёт вспышек. Но в этот раз он не стал дожидаться их окончания. Он спокойно выпустил стилос из рук. Аппарат завертелся в воздухе, освещая редкими всплесками света своё падение вниз. Вскоре он встретился со стеной поднимающегося электричества и пропал из виду.
Но Ленайа больше не смотрела на приближающиеся искры. Всё её внимание приковали глаза Бэккарта, в которые она смотрела уже совсем по-другому. Её взгляд стал другим. Ленайа распахнула глаза.
Это было сродни пробуждению, с той лишь разницей, что она и не засыпала. Простая истина всегда находились вокруг неё, как воздух, но будто обтекала стороной её разум. Ленайа изменилась. Всё для неё изменилось. Мощный поток ставших теперь явными закономерностей пространства и причинности прошил её разум, будто бы на физическом уровне разрывая её мозг на молекулы и перекраивая заново, вызывая радостное негодование из-за неумения вот так запросто "очнуться" раньше. Теперь она видела по-другому, и не только лишь глазами. Она внезапно увидела всё.
Пузырь, из которого состояла её сущность, лопнул. Ленайа ощутила себя по-другому, словно дополненной и обновлённой. Она больше не была той тихоней, которая делала, что ей велено. Теперь в ней бушевала другая Ленайа, незнакомая, взрывная, смелая и решительная. Не было до конца ясно, где ей удавалось скрываться и почему о её существовании невозможно было догадаться. Но теперь она была ей. И чувствовала себя настоящей.
Всё это произошло за долю вспышки несущейся со дна шахты электрической волны.
Глубоко внизу раздался резкий писк, и свет в шахте закоротило. Поднимающаяся из глубины смертоносная волна рассеялась, так и не успев добраться до Бэккарта. И по его насмешливому лицу она догадалась: брошенный Бэккартом стилос столкнулся с ядром и сработал.
По станции пронёсся вялый гул останавливающихся процессов, работ и механизмов. Вентиляторы прекратили подачу ветра и воздух завис. Отдалённая музыка прекратилась, и наступила неисчерпаемая и бесконечная тишина.
- Передача данных завершена, - сказал женский голос.
Свет кругом изменился с ослепительно яркой на спокойную подсветку стен.
- Ленайа! - Крикнул Бэккарт, схватив второй свободной рукой её спасительную руку.
Да, она здесь, она та, кем была Ленайа. Это чувство было для неё новым и запредельно невозможным. Шок от этого пробирал её до онемения.
Собрав последние силы, Ленайа потащила на себя Бэккарта прямо из пасти огромной пропасти. Он повалился рядом с ней и так и остался лежать, переживая миг своего спасения.
- Ты ведь не знаешь, как меня зовут... - Произнесла Ленайа, но...
Ленайа жадно осмотрелась вокруг, словно видела всё это впервые. В голове заколотил набор несвязных образов и переживаний. Ленайа с изумлением обнаружила, сколько всего она удерживала в себе до самой той поры, пока не закончилась эта ужасная погоня. Она с трудом попыталась разобраться в ощущениях, но они лишь хаотично витали вокруг неё, не создавая единой картины.
- Обновление всех параметров, - жёстко произнёс женский голос, словно предупреждая о своём уходе.
- Чей это голос? – Спросила Ленайа.
Ленайа прекрасно знала, чей это голос, но слова сами вырвались из неё. Она начинала понимать почему, ведь в голове стали отчётливо всплывать весьма неоднозначные образы, которые всё больше походили на кошмары и почему-то в них принимала участие она сама! В следующее мгновение ей пришлось пережить всё то, что случилось с ней в симуляции, и она даже могла в деталях рассказать, что именно происходило, начиная от встречи Бэккарта и до данного момента. От того, что она попыталась совместить несовместимые события в единую последовательность закружилась голова, и ей подурнело.
- Это голос чудовища, - спокойно иронизировал Бэккарт, прекрасно понимая, что в данный момент с ней происходит.
Ведь и с ним происходило то же самое, но он был к этому более подготовлен, так как его путь начинался со станции, на которую они и вернулись. Бэккарт предпочитал вообще ни о чём не думать, но не получалось, так как и в его голове творилось нечто удивительное. А происходило вот что: события в симуляции, которые происходили параллельно с их жизнью на станции начали сталкиваться друг с другом, и тяжело было определить, какое из событий было в действительности реальным. Невозможно было определить, какое из воспоминаний ложно. Особенно по той причине, что и события в кошмарах и события на станции были реальными, что означало небольшой парадокс.
Но такой парадокс был возможен, если смотреть на всё как человек – эта мысль Бэккарту крайне понравилась. Слияние воспоминаний доставляло неудобство, и Бэккарт надеялся, что это вскоре прекратиться – события, которые происходили в симуляции кошмара воссоединялись с событиями на станции, а, так как они были совершенно разными, то слияние больше походило на расслоившееся воспоминание. Впрочем Бэккарт обращаться к этим воспоминаниям не планировал, поэтому ему было совершенно всё равно, были ли они у него вообще. При этом учитывалось, что физически их тела всё это время находились здесь, на станции. По крайней мере, Бэккарт так думал, хотя предполагал и был почти уверен, что всё было куда интереснее. Мысль о парадоксе стала занимательной для него. Но это не противоречило пережитому – ведь симуляции с лёгкостью удавалось обманывать Ленайу, которая считала себя совершенно другим человеком и обладала чуждыми для неё знаниями. Сложно было представить, на что было способно это «чудовище», так умело создающее целые миры и меняющее личности до неузнаваемости.
Ленайа решила переждать нахлынувшее помутнение, от которого она даже потеряла ощущение реальности. В самом прямом смысле.
Её прислонённое к перилам тельце обмякло, не в силах справиться с потоком чувств. Бэккарту казалось, что она продолжала смотреть на него, хотя скорее это было похоже на обморок с открытыми глазами. Он подошёл и осторожно вытер слюну с её губ. В этот момент его обуяло желание поцеловать её, но он ни в коем
