Книга Обыкновенные монстры - Дж. М. Миро

– Это невозможно, Мар, – прошептал он. – Я потерял сердце глифика. Все кончено.

– Я могу закрыть его, Чарли.

Мальчик попытался недоверчиво усмехнуться, но получившийся звук скорее напоминал всхлип.

– Что ты можешь? Ты же ничего об этом не знаешь.

Но на лице Марлоу отражалось такое спокойствие, что Чарли встревожился и усомнился в собственных словах.

– Бринт знает, что делать, – сказал мальчик. – Она мне покажет.

Чарли снова оглянулся и увидел серую фигуру, за которой наблюдал Марлоу. Она была крупной, гораздо больше остальных, и стояла лицом к Марлоу, уперев в бока массивные руки. Это была она.

– Но что с тобой станет? – прошептал Чарли. – Должен быть какой-то другой способ. Прошу тебя.

Он тут же прикусил губу, понимая, что другого способа нет. Марлоу с трудом поднялся на ноги, ухватившись за колонну и оставив на ней кровавые отпечатки. Чарли встал рядом с ним. В воде у их ног лежала миссис Харрогейт в потрепанном черном платье; ее покрытое синяками лицо было повернуто в другую сторону, волосы медленно колыхались в воде. Чарли стиснул зубы.

– Тогда я пойду с тобой, – решительно сказал он. – У меня есть кольцо. Оно – такой же артефакт, как и перчатка…

– Ты не можешь пойти со мной, – прервал его Марлоу все тем же безумно спокойным тоном. Он казался другим, но не только из-за боли и истощения. Мальчик будто стал более… сосредоточенным. Более похожим на самого себя. Словно он знал, каким вырастет, и уже начал становиться таким.

– Ты должен остаться здесь, Чарли. Ты нужнее на этой стороне.

– Почему?

Марлоу улыбнулся, и улыбка выглядела странно на его бледном лице, искаженном болью и перепачканном кровью.

– Потому что ты должен найти способ вернуть меня назад.

Чарли молча наблюдал, как мальчик переходит воды орсина, шлепая маленькими ногами по светящейся воде, прижав руки к груди и ссутулившись. Он был таким маленьким. Рядом с ним возвышался огромный серый силуэт Бринт. Теперь сияние исходило и от Марлоу. Чарли мысленно представил мальчика таким, каким тот был при их первой встрече в Лондоне. Вспомнил, какой теплой и мягкой была его ладошка; вспомнил свою камеру в Натчезе и приятный запах кожи матери, исходивший от нее, когда она обнимала его и он слышал биение ее сердца. Он отвернулся из-за нахлынувших слез.

Дух Бринт потянулся к мальчику.

Чарли почувствовал страх. Голубое сияние усилилось, сопровождаемое полным боли и скорби звуком. Молчаливые фигуры, собравшиеся в подземелье, вдруг будто налились изнутри светом, а потом растаяли, словно их никогда и не было. Его друг, единственный друг, единственный, кого он мог бы назвать братом, шагнул в резервуар, с головой погрузившись в светящуюся жидкость. Его вытянутые вверх руки погружались все глубже, сияние постепенно угасало, пока полностью не исчезло. В подземелье потемнело; поверхность орсина стала холодной и матовой, как камень. Исходивший от Марлоу странный голубой свет исчез из этого мира навсегда.

Прикрыв глаза, Элис посмотрела на горящий особняк. Созданное Джейкобом Марбером облако пыли редело. Послышались крики Рибс. Экипаж нашелся внизу, у нависавшей над озером скалы. Элис бегом спустилась по склону, скользя сапогами в мягкой грязи и обгоняя Оскара. Комако уже стояла у перевернутого экипажа, обхватив руками голову и ничего не говоря.

Лошади, должно быть, испугались пожара и понеслись во весь опор, но, увидев перед собой обрыв, попытались резко повернуть в сторону, и карета перевернулась. Два колеса отломились и теперь лежали на земле. Одна из лошадей запуталась в упряжи; она не билась, а просто лежала, будто изможденная, – как показалось Элис, она не покалечилась. Вторая стояла рядом; почуяв запах невидимой Рибс, она испуганно вытаращила глаза. Чуть поодаль бродили еще три лошади, которые, вероятно, вырвались из конюшни и побежали за первыми двумя. Они беспокойно перебирали ногами и фыркали, когда дети приближались к ним.

– Держись подальше, – сказала Элис невидимой Рибс, не понимая, где именно та находится.

Она смотрела вдаль, на озеро, посреди которого виднелся остров с развалинами монастыря – остров, куда отправился Чарли. Там происходило что-то странное. С деревьев, словно крошечные мотыльки, поднимались огоньки. Они, кружась, устремлялись по спирали вверх. В глубине развалин пульсировало странное голубое свечение, мерцанием отражавшееся в темной воде озера.

Первая лошадь вскинула голову и фыркнула. Вторая внезапно взбрыкнула, пытаясь встать на дыбы.

– Тише, тише, – пробормотала Элис, поднимая руки вверх и вставая так, чтобы животное хорошо ее видело. – Всё в порядке. Все хорошо. Все с тобой хорошо.

Лошадь успокоилась. Элис вытянула руку и положила ее на влажную шею животного, продолжая бормотать ему ласковые слова.

Вдруг раздался полный ужаса крик Оскара. Элис шагнула назад и оглянулась.

Со стороны поместья в окружении клубов дыма к ним, пылая гневом, приближался Джейкоб Марбер. Даже на таком расстоянии можно было разглядеть, что в его бороде запеклась кровь, а лицо испещрено ранами. Одно ухо у него отсутствовало. Одежда была разорвана в клочья. Он шел, подняв руки.

– Чертовщина, – вырвалось у Элис.

Выхватив свой пистолет, она пять раз выстрелила Марберу прямо в грудь. Он пошатнулся, но не упал. Спокойно и быстро Элис открыла барабан, выбросила пустые гильзы и начала перезаряжать револьвер, пожалев о том, что слишком рано отпустила кейрасса.

Элис заметила, как невидимая сила подняла в воздух Оскара и, словно игрушку, бросила его вниз. Мальчик прокатился по холму до обрыва и замер. Трое других детей попытались убежать, но их тоже отшвырнуло в темноту. Она наблюдала, как Комако, подняв руки, припадает то на одно, то на другое колено, а ее коса при этом мотается из стороны в сторону. Потом девочку окутало облако пыли. Марбер уверенно приближался. Зарядив наконец револьвер, Элис опустилась на одно колено и, подперев для верности руку, в которой держала револьвер, второй выстрелила Марберу в ноги.

Это остановило его. Ноги его подкосились, и он тяжело упал. Элис тут же поднялась и побежала к Оскару и Комако, крича Рибс, чтобы та высвободила из упряжи лошадей. И вдруг прогремел взрыв.

Это взорвался остров, полыхнув ярким синим пламенем, языки которого разнеслись над всем озером. Элис попятилась. Она подумала о Чарли, и сердце ее сжалось. Но времени на раздумья не было – Марбер вновь поднялся на ноги и, издав грозный вопль, побежал к ней, как будто вовсе не был ранен выстрелом, а до этого не остался погребенным под обломками и не был разодран кейрассом. Элис подняла свой кольт, понимая, что его не остановить, по крайней мере ей.

Вдруг из темноты ночи с рычанием вырвалось что-то огромное и черное. Оно ударило Марбера по голове, а затем вместе с ним, кувыркаясь, покатилось вниз по склону к обрыву. Это был кейрасс: многоногий, клыкастый, когтистый и преисполненный невиданной ранее ярости.

Элис не стала задерживаться, чтобы посмотреть, чем закончится эта схватка. Она вытащила из грязи Оскара, подняла на ноги Комако, и они с детьми, рассредоточившись по трое, забрались на пятерых отвязанных Рибс лошадей и понеслись вперед, прижимаясь к шеям животных. Сердце Элис разрывалось. Краем глаза она успела увидеть, как кейрасс сжал голову Марбера своими мощными челюстями и подтащил его к обрыву, после чего они вместе рухнули в расстилавшиеся под ними мрачные воды. Поверхность озера сомкнулась над ними, и через некоторое время рябь бесследно разгладилась. Освещенный заревом пожара остров не выдержал и обрушился. По щекам Элис стекали слезы. Укушенное личем плечо горело от боли. Позади них в ночи пылал древний особняк. А они продолжали скакать дальше.

Эпилог

Небо на востоке розовело. С наступлением утра Чарли обнаружил среди развалин мисс Дэйвеншоу, которая единственная из всех осталась в живых. Он поднял на гребень холма и уложил окровавленную, измазанную пеплом и сажей женщину в разорванном платье во мху у скалистого выступа. Осторожно накрыв ее найденным среди дымящихся обломков прожженным одеялом, он поднес к ее лицу руку и тихо попросил не умирать. Запястье, за которое его схватил доктор Бергаст, все еще болело. В свете восходящего солнца догорали остатки главного здания Карндейла; две из его стен уцелели. Чарли подумал о том, что где-то там, среди обломков, лежат тела мертвых старых талантов, в сожженных стойлах – останки сгоревших заживо лошадей, а внутри особняка –