его владения напали варвары ди. Он хотел откупиться от них мехами и шелком, но они не приняли даров; хотел откупиться жемчугом и яшмой, но и этого не взяли, потому что им нужна была земля. Тогда великий царь Дань Фу сказал: «Оставаться со старшими братьями, отправив на смерть младших, оставаться с отцами, отправив на смерть сыновей, — для меня это невыносимо. Если все дело в месте, пусть уж мои подданные станут подданными варваров ди, какая им разница. К тому же я слышал, что ради того, что вскармливает, нельзя жертвовать теми, кого вскармливают». И он хлестнул коня и уехал. Народ же собрался и последовал за ним; потом они основали новое царство у подножия горы Ци.
Великий царь Дань Фу, можно сказать, умел почитать жизнь. Тот же, кто умеет почитать жизнь, не станет вредить ей вскармливанием во времена знатности и богатства и не станет рисковать своим телом ради наживы во времена бедности и унижения. Когда кто-либо получает по наследству от предшественника высокие ранги и большое жалованье, он всегда будет с трудом с этим расставаться. Истоки жизни вдали, а теряют ее легко. Разве это не заблуждение?
Государства Хань и Вэй спорили друг с другом из-за земель. Цзы Хуа-цзы встретился тогда с Чжаоли-хоу. Вид у того был опечаленный. Цзы Хуа-цзы сказал: «Положим, перед вами был бы документ, в котором было бы записано: возьмете левой рукой, потеряете правую, возьмете правой, потеряете левую; если же все же решитесь на это — обретете Поднебесную. Вы бы взяли или нет?» Чжаоли-хоу ответил: «Я, несчастный, не взял бы». Тогда Цзы Хуа-цзы сказал ему: «Прекрасно! Если смотреть с этой точки зрения, то две руки важнее Поднебесной. Но тело ведь важнее двух рук. Хань же, конечно, не важнее Поднебесной. А то, из-за чего сейчас распря, конечно же не важнее целой Хань. Вы же ныне утруждаете себя, вредите собственной жизни, печалясь о том, что не достигли малости?» Чжаоли-хоу сказал: «Да, много было у меня умелых советников, но никогда не доводилось мне слышать такие речи!»
О Цзы Хуа-цзы можно сказать, что он понимал разницу между важным и неважным. А когда человек знает разницу между важным и неважным, он не ошибается в своих суждениях.
Сын гуна из Чжуншани по имени Моу сказал Чжань-цзы: «Когда человек телом на реках и у морей, а помыслами все же во дворце, что с этим можно поделать?» Чжань-цзы сказал: «Нужно ценить жизнь. Когда ценят жизнь, презирают выгоду». Моу сказал: «А если, даже зная это, невозможно справиться с собой, что тогда?» Чжань-цзы сказал: «Если нет сил справиться с собой, лучше последовать своему желанию — тогда духу меньше вреда. Когда же человек не может справиться с собой и все же заставляет себя не следовать своим желаниям, это называется усугублением вреда. Кто же усугубляет вред, не живет долго».
ГЛАВА ПЯТАЯ
Любовь к сродному / Ай лэй
Доброжелательный по отношению к другим существам, но недоброжелательный по отношению к человеку не может считаться истинно доброжелательным. Недоброжелательный по отношению к другим существам, доброжелательный исключительно к человеку все же должен считаться доброжелательным. Ибо то, что есть доброжелательность, есть доброжелательность в отношении сродных. Посему доброжелательный к человеку будет доброжелателен и к народу; он ничего не пожалеет, чтобы послужить к народной пользе.
В поучении Шэнь-нуна сказано: «Когда муж в расцвете сил не пашет, кто-то в мире из-за него голодает. Когда женщина в расцвете лет не ткет, кто-то в мире из-за нее терпит холод». Поэтому сам он пахал, а жена его ткала, чтобы этим показать, как народу достичь благополучия.
Разумный человек не считает далеким путь от моря до моря и всегда спешит ко двору царя или гуна. Делает он это не ради выгоды, а для того, чтобы послужить к выгоде народа. Кто же среди правителей способен сделать народ целью служения, к тому обращаются все в Поднебесной.
Царствующий не непременно должен быть озабочен укреплением лат, муштровкой войска, поисками бравых солдат и умелых офицеров; ему не обязательно брать чужие города и предавать смерти чужих подданных. В прежние времена было много царствовавших, но в деяниях своих они отличались друг от друга; в чем они были сходны, так это в том, как в свое время они стремились обеспечить народное благо и устранить народное горе.
Гуншу Бань создал высокие облачные лестницы для захвата царства Сун. Прослышав об этом, Мо-цзы отправился туда в путь из Шу. Одежда на нем истрепалась, ноги он сбил; шел день и ночь без устали и через десять дней и десять ночей достиг столицы Чу — города Ина. Там он предстал перед чуским царем и сказал: «Я, ничтожный человек с севера, слышал, что вы, великий государь, намерены захватить Сун. Верить ли этому?» Царь сказал: «Так». Мо-цзы сказал: «Вы будете нападать на Сун, только если будете уверены, что захватите его, или же будете нападать и в том случае, если узнаете, что вам не захватить Сун и что помимо этого вы прослывете несправедливым?» Царь сказал: «Если я буду уверен, что не захвачу Сун и прослыву несправедливым, зачем же мне будет нападать на него?» Мо-цзы сказал: «Прекрасно! Так я полагаю, что Сун вам не взять». Царь сказал: «Гуншу Бань — искусный мастер в Поднебесной, и он уже создал машины, с которыми мы нападем на Сун». Мо-цзы тогда сказал: «Прикажите Гуншу Баню нападать, а я попробую защищаться». Гуншу Бань тогда выставил свои машины, а Мо-цзы построил оборону Сун. Гуншу Бань провел девять атак и девять раз был отбит Мо-цзы, так и не сумев ворваться. Поэтому Чу отказалось от похода на Сун.
Мо-цзы своим умением сумел сдержать Чу и избавить Сун от бедствий — вот что можно сказать по этому поводу.
Мудрые цари и умелые государственные мужи всегда считают главным народное благо. В глубокую старину, до того еще, как были открыты ворота Лунмэн и раздвинуты скалы Люйлян, река Хэ вырвалась через Мэнмэньские горы и своими стремнинами и водоворотами затопила все, так что на поверхности не осталось ни холма, ни поля, ни равнины, ни возвышенности. Это и назвали Великим Потопом. Тогда Юй расчистил русло реки Хэ и провел русло реки Цзян, а также воздвиг озеро Пэнли и осушил восточные земли, чем вызвал к жизни тысячу восемьсот государств. Таковы были свершения Юя. Никто так не потрудился для народа, как он!
Куан Чжан спросил у
