лорд Вересковых пустошей. – И вы, друзья мои, их последний шанс выжить.
– Что мы должны делать, лорд Амрин, скажите? – сосредоточенно посмотрел на правителя Кайрат.
– Я не знаю ответа на твой вопрос, маленький принц, – пожал плечами фейри. – Никто не знает. Все, что я могу вам рассказать — это правда о событиях тех лет. Возможно, там вы найдете ответ на этот вопрос.
Мы мгновенно замолчали, уставившись на властелина, а он не спеша поднял свой кубок, сделал глоток, и, набрав побольше воздуха в легкие, наконец, заговорил:
– Много лет назад драконы лишись своего дома. Буквально за сутки в Драагстаде появился разлом, откуда выбирались армии ужасных монстров, и правитель принял единственное верное решение — спасти свой народ, выжечь земли дотла. Драагстад пал в древнем пламени драагов, унося с собой жизни сотни кровожадных тварей, запечатывая их под толстым слоем застывшей лавы. Не имело никакого смысла возводить новые дома на пепелище и пытаться возродить выгоревшие поля, поэтому драконы отправились в Ревингем, желая найти пристанище там. Король драагов был уверен, что ему не откажут, потому как разлом, который появился в их мире — результат того, что на протяжении столетий драконы запечатывали разлом в Ревингеме. Но маги были непреклонны, они не позволили могущественным существам остаться в их владениях, опасаясь что рано или поздно гости почувствуют себя хозяевами и захватят их дом.
– Потому что драконы сильнее, чем маги, да? – робко шепнула я.
– Мало кому под силу усмирить огромного огнедышащего зверя, Виктория. – Лорд Амрин подмигнул мне, и продолжил: – Получив отказ, скитальцы отправились в Ариндаль, где жили Авелин. Этот народ не побоялся драагов и пустил их в свой дом. А юная лесная принцесса даже впустила одного дракона в свое сердце, – сделал паузу правитель, и мы с ван дер Раммадом переглянулись. – Время шло, пришлые осваивались на новом месте, а хозяева во всем им помогали. Вместе с драконами приводили в порядок старые дома, возводили новые, приглашали туда маленьких помощниц-квети, привели из леса чамини, чтобы гостям было проще передвигаться по незнакомым дорогам, и мирад, которые исцеляли уставших после долгих скитаний путников и наполняли жизнью сады подле их новых домов. Наконец, помогли возделать поля и засеять их зерном, чтобы народ, с которым им придется делить дом, ни в чем не нуждался. Авелин дали драконам все, и те не остались в долгу. Лесные девы получили лучшую из возможных защиту, искреннюю благодарность и преданных союзников, готовых прийти на помощь в любую минуту. В портальном зале Авелин даже появились новые двери, украшенные изящными металлическими драагами, которые вели во владения драконов, настолько они были близки.
– Выходит, драконы не захватывали Ариндаль? – нахмурилась я, пытаясь осмыслить сказанное. – Авелин сами пустили их в свой дом?
– Пустили, и не пытались прогнать... – подхватил Кайрат, крепче сжимая мою ладонь. – Они жили вместе.
– В мире и согласии, юный принц, – кивнул в ответ фейри. – И, поверьте мне, все были счастливы.
– Лорд Амрин, – вытянулся Хэрибар, которого, кажется, интересовали совсем другие вопросы… – Вы упомянули двери с металлическими драконами в портальном зале. В том самом, в замке Академии?
– В замке Авелин, мой друг, – властелин не сдержал улыбку. – Раньше это был замок Авелин. Именно там жила лесная принцесса со своими сестрами, именно туда каждый день приходил сын короля драконов, в надежде увидеть свою возлюбленную. Именно туда он явился в очередной раз, чтобы сообщить новость — скоро он займет трон, и должен взять в жены дочь второго советника — алого дракона, ведь в мире драагов выгодный союз всегда был важнее любви. А дева Авелин ничего не ответила принцу. Она позвала своих сестер и увела их в лесную чащу, во дворец лесного царя.
– Ваше сиятельство, – обратился к фейри Кайрат, но покосился почему-то на меня. – Вы сказали, что принц должен был взять в жены другую, значит, есть вероятность, что сам он этого не хотел. Так почему не остановил ее? Почему позволил лесной принцессе уйти?
– Дева Авелин сама хороша! – фыркнула я, сморщив нос. – Бросила все и молча сбежала. Почему не осталась? Почему не поговорила со своим принцем?
– Может быть, все сложилось бы иначе, если бы эти двое боролись за свою любовь, – мужчина пожал плечами, наградив нас с ван дер Раммадом теплым взглядом. – Но молодой дракон решил, что не нужен любимой, которая оставила его, а принцесса всем сердцем желала забыть мужчину, что предал ее. Тогда, ни юная авелин, ни принц драагов не знали, что больше никогда не смогут полюбить по-настоящему. Эти двое были связаны всем своим существом, они были квинтэссенцией истинной любви, основой.
– Основой любви? – нахмурился Кай. – Такое возможно?
– Конечно, возможно, ваше высочество, вам ли не знать? – насмешливо ухмыльнулся лорд Амрин. – Союз силы разрушения чароитового дракона и силы созидания авелин способны разрушить то, что было, и создать нечто новое, прекрасное. Смирить гордыню, избавить разум от алчности, прогнать из сердца гнев и впустить туда свет нового уникального чувства, чтобы создавать любовь внутри и дарить тем, кто рядом, чтобы приумножать радость, чтобы жить во благо себе и другим. Разве не в этом суть любви?
Потребовалась пара минут, чтобы понять глубокую мысль мудрого правителя Вересковых пустошей, и судя по задумчивым взглядам присутствующих, нам это удалось, но ответить никто не решался. Я же боялась даже шелохнуться. Внезапно пришло осознание, что не только наше с Кайратом счастье, но и светлое будущее магических народов зависит от парочки не самых талантливых представителей этих самых народов. Или от меня одной?..
– И что же было дальше, лорд Амрин? – очнулся наконец Хэрибар.
– Разгневанный лесной царь явился к гордому королю драконов, – тихо заговорил властелин. – Оскорбленный столь пренебрежительным отношением к своей единственной наследнице и к своему народу, что дали пришлым не только кров, но и магических помощников, ранавелин забрал фамильяров, вернул в лес всех волшебных тварей и потребовал освободить Ариндаль до рассвета. Драконы же были непреклонны и не желали возвращать земли. А дальше, легенды не врут. Была короткая бессмысленная битва. Было проклятие, лишившее драагов способности превращаться в огнедышащего
