и роднее их обоих. Он рад моему возвращению, хотя я ему ничего не привез».
— Хороший ты человек, — сказал он Кришу. — По правде говоря, именно ты имеешь право жить в Зитарах, а не Эрнест. Ты настоящий хозяин этого дома.
Криш смущенно промолчал.
— Жизнь не баловала нас, — продолжал Ингус. — Ты теперь стар, а я… — он нервно махнул рукой. — Но все равно, мы еще поживем.
— Обязательно, — отозвался Криш. — Ты только не вешай голову.
Остальную часть пути они прошли молча.
4
Если для Эрнеста этот день был мрачным, то Янка мог о себе сказать совсем иное. Первые утренние шаги принесли ему сюрприз: в старую, изношенную сыртевую сеть попался лосось — сорокафунтовая серебристая самка. Эта рыба в такую раннюю пору стоила четыре лата фунт. А после полудня почтальон принес письмо и какую-то книгу. Письмо было от известного латышского писателя, которому Янка за несколько недель до этого отослал два рассказа. Теперь этот человек сообщал, что рассказы ему понравились и их напечатают в толстом журнале, который он редактирует. Наряду с указаниями на некоторые ошибки в рукописи письмо содержало дружеское поощрение, совет продолжать начатую работу и обещание использовать все годное. Книга оказалась последним номером толстого журнала, и там среди многих известных всему народу имен Ян Зитар впервые нашел и свое имя. Это его так взволновало, что он забыл о пойманном лососе и весь день ходил как пьяный. У него есть талант! Если бы это сказал кто-нибудь из рядовых людей, можно было еще сомневаться, но как можно усомниться в мнении человека, который занимал одно из первых мест в литературе своего народа и был известен другим народам, суждения которого суровы и колючи. Недаром Янка, мучимый сомнениями, избрал для оценки своих писательских способностей самого строгого судью. Успешный исход взволновал его и перевернул всю его жизнь. Одиночество кончилось. С этого момента Ян Зитар приобрел много знакомых и незнакомых друзей и еще больше врагов. Позднее он убедился, что дружба и вражда — неизбежные спутники всякой публичной деятельности и что удовлетворению всегда сопутствует известная доля горечи. Единственное, что писатель приобретал в данном случае, — это сознание полезности своей работы. Если тысяча хвалит и сотня ругает, становится ясно, кому нужен его труд. Задача писателя состоит вовсе не в том, чтобы понравиться всем читателям, так же как публика не обязана принимать всех писателей или все труды одного писателя.
Позже, когда Криш привел Ингуса, Янка от души обрадовался брату, хотя тот был полуслепой и его отказались принять в двух местах. Он не спросил, долго ли думает Ингус оставаться здесь и какие у него планы на будущее. Само собой разумелось, что, если у брата нет крова, он должен найти его здесь, в семье Янки.
— У нас только эти две комнаты, но к осени я дострою третью. Если возня детей тебе не помешает, оставайся у нас.
С этим все было в порядке, и об этом больше не говорили. Ведь было много другого, о чем следовало побеседовать: о путешествиях Ингуса, о жизни семьи в Сибири, о смерти отца и матери. Это были необычные повествования, мрачные, как и все прожитое, но на сердце теплело при этих рассказах, хотя в них не было ничего веселого. Так становится тепло двум одиночкам, встретившимся в зимнюю непогоду. Они защищают друг друга от ветра — им тепло от взаимной близости и от сознания, что они больше не одиноки.
Айя постелила Ингусу на диване, но спать в эту ночь не пришлось. Братья проболтали до утра. Янке нужно было отправляться в море за сетями. Ингус вышел с ним и долго сидел в дюнах. Потом снял чехол с гармони и впервые заиграл. Какая эта была радость для младших Зитаров! Еще вечером маленький Карл держался на почтительном расстоянии от чужого дяди, а малютка Сармите пряталась за спиной матери, теперь же они не отходили от Ингуса ни на шаг, и, когда дядя позволил им потрогать клавиши, дети замерли от восторга. Но самая большая радость и удивление ожидали их после полудня, когда из Зитаров принесли чемодан Ингуса.
Собрав около себя всю семью Янки, Ингус открыл чемодан и стал вынимать подарки. Этот момент вызвал в памяти прежние, счастливые времена, когда старый капитан и Ингус возвращались домой из дальнего плавания. Все было так же, как тогда, — красивые безделушки, шелк, перламутр и серебро, пестрые матросские платки, нарядные шкатулки для рукоделия, флаконы с французскими духами и пенковые трубки; тут был даже раздвижной бинокль с компасом. Каждый получил подарок, и каждый по-своему радовался.
Когда подарки были розданы, Ингус поинтересовался семейством Карла, и они отобрали подарки для жителей Болотного острова. Эти гостинцы отложили отдельно.
На Болотный остров Ингус пошел утром в воскресенье. Старый Криш снова провожал его.
На острове за эти годы не произошло больших перемен. Из-за нехватки денег Карлу так и не удалось достроить жилой дом. Нечеловеческим трудом приходилось отвоевывать у болота каждый кусочек луга и полоску пашни. Карл по-прежнему не мог прокормить больше двух коров, а едоков в семье стало больше. Покорителю Болотного острова все еще приходилось несколько месяцев в году батрачить то в Пурвмалах, то в другой богатой усадьбе. Непосильный труд и нужда давно уже наложили свой отпечаток на лицо и фигуру Карла: щеки его ввалились, вокруг рта залегли глубокие морщины, а когда-то статная, пышущая здоровьем фигура ссутулилась и согнулась, словно на плечи человека легла непосильная тяжесть.
Приветливо и радушно встретили здесь Ингуса. В честь свидания Сармите принесла из чулана последний кусочек свинины и несколько яиц и приготовила гостю такой обед, какой бывал здесь только в большие праздники. Потом Карл повел брата по своим владениям и показал все, что здесь построено и возделано. И, когда все было осмотрено, Ингус, вздохнув, сказал:
— Трудно тебе, брат, живется.
— Раньше было еще труднее… — отозвался Карл. — Бывали минуты, когда хотелось махнуть на все рукой и бежать. Но куда? Где остров счастья на этой несчастной земле? Толпы негодяев и паразитов только и знают, что выжимают соки и душат. Сегодня Латвия принадлежит таким людям, как Кланьгис и трактирщик Мартын. Все делается, лишь для того, чтобы обеспечить им обильную пищу.
— А народ?
— Народ с их точки зрения — это удобрение. Пот и кровь народа, по их мнению, удобряют землю и умножают богатства.
— Почему же народ терпит это? Почему не прогонит этих негодяев?
Лицо Карла помрачнело, глаза потемнели.
— Не вечно так будет. Народ когда-нибудь скажет
