– И что эта хрень может означать?
– Ты помнишь Далиана Охотника на Воров? Он возродился к жизни в теле избранника своего бога.
– Какой молодец, – равнодушно проворчал Ута. – А теперь скажи, где я.
Горланская Матерь рассмеялась. Ужасный звук, полный иронии, презрения и чванливого самодовольства. Ута не хотел оглядываться по сторонам и самому получить ответ на свой вопрос из опасения, что не сможет осознать увиденное.
– Где я? – прошептал он снова.
– Посмотри, Ута Тень… посмотри на свою награду.
Он медленно повернулся, отрывая взгляд от Рэндалла. Напротив него стояла Рут, хрупкая и миниатюрная, в своем человеческом облике. А за ней на необозримом пространстве простиралась бездна, лежащая за пределами материального мира. Сначала он различил только игру света и красок без определенных форм. Затем он сосредоточился на окружающем пространстве, и перед ним проступило что-то похожее на лестницу со ступенями из сверкающего красного камня. Над ней в черно-голубом небе били молнии, вспышками освещая далекие очертания неизвестных строений – божественных чертогов или еще чего-то неведомого.
– Лестница, лабиринт и страж, – произнес Ута, глядя на огромные ступени неправильной формы, возникшие перед ним. По ним могли бы пройти бок о бок десять человек.
Он посмотрел на себя и не обнаружил ни оружия, ни доспехов. Только тускло поблескивающую тонкую черную мантию. Ута не знал, может ли здесь пригодиться меч или топор, но ему хотелось иметь под рукой хоть что-нибудь из оружия – просто для успокоения.
– Здесь тебе не понадобится оружие из металла, – сказала Рут. – Тела и разума вполне достаточно. Не думай о себе как о незваном госте. Ты принадлежишь этому миру больше, чем всем остальным.
– Вун сказал, что будет обучать меня, – произнес Ута, не отводя взгляд от воздушной лестницы. – До того, как я потерял его на джекканской тропе.
Она покачала головой.
– Тебе не нужно обучение. Я видела твой разум и твою силу. В мире пустоты именно тебе, возможно, придется защищать меня.
Ута мрачно посмотрел на нее. Она была такой же, какой он ее запомнил, – хрупкой женщиной неопределенного происхождения. Стройной, с длинными черными волосами и темными глазами. Она не мерцала, не испускала сияние. Энергия не искрила от ее тела, и он не мог увидеть ни единого признака, отличающего ее от простых людей.
– И что за цель преследовала Горланская Матерь, когда она решила поучаствовать в моем путешествии? – спросил он. – Ну кроме как сделать из Рэндалла мужчину.
– Думаю, для тебя не станет неожиданностью, что я не была до конца честной с вами. Я скрыла свои причины сопровождать тебя.
– В Фелле ты сказала, что будешь моим проводником, – ответил Ута. – Это тоже была ложь?
– Нет. Я буду твоим проводником, но не ради твоей выгоды, а из собственных соображений.
Он мрачно посмотрел на нее, устав от двусмысленности.
– Объяснись.
– Я умираю, Ута, последний потомок древней крови Теневых Гигантов. Сила, которая поддерживала меня, исчезла. Испарилась, поблекла, каплями просочилась сквозь раны мира, и я больше ее не чувствую.
– Плохое объяснение, – заметил Ута. – Какое отношение твоя смерть имеет ко всему остальному?
На мгновение у Рут на лице появилось выражение беспомощности и уязвимости, из-за чего женщина показалась меньше и моложе, чем раньше. Она оглядела пустынный, эфемерный пейзаж перед призрачной лестницей, затем нарисовала в воздухе узор, призывая его стать парой крепких деревянных кресел. Ута не стал спрашивать, как она это сделала. Его не поразила и сама демонстрация силы. Он не сомневался, что здесь, в пустоте, способен на то же самое. Рут всего лишь придала энергии новую форму. Точно так же можно было построить себе чертоги или проложить в пустоте новый путь.
– Садись, – предложила она. – Это место не опаснее других.
Они сели одновременно, глядя друг другу прямо в глаза – два крохотных существа посреди чудовищной бездны.
– Мы опять будем рассказывать небылицы? – спросил Ута. – Твои грустные сказки у меня уже в печенках сидят.
– Это не только мои сказки, – ответила Рут. – Твоя сила исходит из-за пределов материального мира, как и моя когда-то. Мы пропитаны неземной силой, хотя твоя постепенно возрастает, моя же больше не питает меня.
Ута вздрогнул, когда в тени Рут промелькнул гигантский паук. У него было восемь массивных ног и гладкое брюшко, но из его центра вырастало женское туловище и две жилистые руки. Лицо, по счастью, скрытое в тени, обрамляли мясистые щупальца, похожие на причудливое подобие бороды.
– Ее звали Атлач-Нача, – продолжила Рут. – Древнее существо, жившее задолго до пришествия Гигантов на землю. Она, подобно другим могущественным созданиям пустоты, питала своей энергией материальный мир. Как и Один Бог, который наделил верой своих священников, и Рованоко, что дал жрецам силу, Атлач-Нача наделила Горланских Матерей бессмертием и властью над разумом и формой.
– Так ты, выходит, жрица? Прислужница? Или как тебя там?
– Я была ею, – ответила Рут. – До того, как на землю пришли джеккане, до того, как из камня вышел народ Волька, когда материальный мир еще метался в хаосе. Когда пустота породила меня, ваши Гиганты еще не построили свои чертоги.
Она говорила о вещах, неведомых Уте. Он сомневался, что они известны даже верховному Синему библиотекарю в великом книжном собрании Арнона. Джеккане, народ Волька – он кое-что о них знал, но о временах до Гигантов?
– Сколько тебе лет? – спросил он, не придумав вопроса поумнее.
– Не пытайся понять Глубинное Время, Ута. Оно не измеряется в годах. Только в движении земной коры, в зарождении и росте гор. Я видела, как сотни миллионов существ рождаются и умирают, и обнаружила, что сама еще не готова принять смерть.
– Есть ли подобные тебе существа? Которые умирают где-нибудь на землях людей?
– Оставалась всего одна, – ответила Рут. – Моя безумная дочь. Ты с ней встречался. Красная Королева.
Ута вздрогнул, когда в его памяти всплыл образ сморщенной старухи с ненавистью в глазах.
– Да, мы встречались, – прошептал он, стесняясь того, чего не мог до конца вспомнить. – Ее больше нет?
Рут кивнула, с силой сжав кулаки. В глазах у нее плескалась грусть.
– Она хотела продлить свою жизнь и для того пошла в услужение к Мертвому Богу. Тому самому богу, который сделал Атлач-Начу своей рабыней и медленно пожрал ее. Давным-давно множество моих сородичей тоже пошли к нему в услужение. Дочь надеялась, как и все остальные Горланы, выпить из него столько силы, сколько нужно для освобождения нашей матери, но она не понимала, чем грозит его безумие. Со временем она начала думать только о собственном выживании и извратила веру в Джаа для подпитки Шаб-Ниллурата. – Рут помедлила, будто перелистывая старые и неприятные вспоминая. – Когда Мертвый Бог выпил из нашей матери все силы, моя дочь поняла, что тоже умрет. Но она не хотела умирать. Когда Шаб-Ниллурат вернул себе часть силы, то, молясь у его следа, Красная Королева решила, будто сможет поддерживать в себе жизнь.
