С помощью крови Лима сделала прощенных «невидимыми» даже для лордов. Пусть новообращенные прощенные лорды и не до конца освоились с новыми возможностями, но они хорошо справлялись с поставленной задачей. Они отвлекали на себя внимание вампиров, так же как это делала Лима.
Каган наблюдал за безобразием с балкона и хмурился, позади него смотрел на разыгравшееся сражение Демор и скрипел зубами. Иногда Каган становился дымчатым и почти прозрачным, проступал четвертый облик от нетерпения. Он чего-то ждал.
— Меня эта баба достала, — проговорил Каган, брезгливо спихивая вниз катапультированного к ним вурдалака. — Демор, иди и оборви ей крылья. Постарайся притащить ее сюда, до того как я пущу на фарш ее подружку. Используй один из кристаллов, чтобы отыскать ее, девчонка зашла слишком далеко, пора ее заткнуть.
— Будет исполнено, брат, — покорно ответил Демор и на глазах преобразился. Его кожа покрылась черной кожей. Он слетел с балкона и устремился к беловолосой девчонке.
Лима заметила его слишком поздно. Она в сопровождении десяти прощенных вампиров направлялась в сторону замка, маневрируя между высоких зданий. Женщина боялась опоздать. Демор приземлись прямо перед ним, прощенные попытались его атаковать, но все десять разлетелись в разные стороны от одного взмаха руки сына владыки, проделав в зданиях приличные по размерам дыры.
На глазах Олимпиады вместо того, чтобы атаковать он принял истинную форму.
— Коготь?! Так ты и есть Каган!
— Нет, я Демор, хотя смысл это не меняет, мы с Каганом близнецы, — улыбнулся плотоядно Демор.
Лима отчаянно напала на него, но вампир ловко увернулся и сделал ей подножку, а затем нанизал женщину на выдернутый им из земли штырь. Олимпиада заорала от боли и схватилась за штырь, торчащий из ее грудной клетки.
— Вот и все, стоило ли рыпаться? — издевательски посмеивался Демор. — Ты сейчас похожа на бабочку, ее также протыкают коллекционеры, когда хотят поставить в рамку, — он поднял женщину над землей, и она повисла на штыре, но все еще пыталась снять себя с орудия. — А если так?
Олимпиада начала задыхаться, как если бы к ней вернулась астма. Женщина судорожно старалась дышать, сипло и с усилием.
— Ты изменилась, когда я тебя встретил впервые, ты не была настолько упряма, — продолжал посмеиваться Демор. — А знаешь, где мы впервые встретились? Нет? Нет, не в темном мире, где я вас преследовал. Все еще не припоминаешь?
Лима все еще пыталась дышать и с бессильным гневом смотрела на мучителя.
— Это ведь я блокировал у тебя страсть.
Олимпиада подавилась кровью, зрачки ее расширились.
— Вижу, ты удивлена. Да, это я тот старик. Мы с братом вытащили вас из закрытого мира с помощью того портала, на который вы неслучайно наткнулись. Твоя просьба меня очень удивила, об этом меня еще никто не просил, хотя всем я говорил одно и то же, с небольшим отклонением в сценарии, ведь способности у всех разные.
— За-чем? — прохрипела Лима, сплевывая кровь.
— Это весело — дурить мозги дуракам. Нам нужны были прощенные, вот и весь ответ, милая бабочка. Каган внедрился в команду Вулкана, чтобы следить за вами и за еще одним прощенным. Ведь это Каган рассказал про прощенных Вулкану, чтобы он заинтересовался. В наших планах была ты, а подружка являлась приманкой для похотливых мужиков — прикрытием для тебя. Каган незаметно следил бы за вами, но охотники за головами испортили наши планы. Я лично каждого из них посадил на кол и обезглавил, после того как они вдоволь намучились.
— Ты псих, — сипло произнесла Олимпиада.
— Не отрицаю. Мы поставили на поток производство прощенных, — он приблизил ее к себе и взял за волосы, — а потом мы их убивали и получали огромное количество энергии, но для ритуала нам не хватало только Лорда. Твоя Наташа ненадолго избежала участи остальных, чем чище кровь, тем лучше получается батарейка.
— Сволочь.
Демор снял ее со штыря и понес, без страха и опасений взяв ее за волосы. Лима упиралась до последнего, но с силой сына владыка ей не совладать. Демор периодически ударял женщину лицом об стену и скалился в злорадной улыбке. Она в панике звала начальника, но тот ее либо не слышал, либо игнорировал.
Вампир принес Олимпиаду в просторный зал с алтарями и красными рисунками на стенах, на потолке и на полу, именно в тот момент, когда Каган насильно поил черной кровью лорда связанную Марину. Как оказалось, специально для ритуала из прощенных вампиров делали лордов и только потом их убивали.
Каган улыбнулся, заметив брата и его пленницу.
— Ты успел, хвалю, — сказал он и взглядом показал, куда пристроить беловолосую женщину.
— Блин, нашу Рембо схапали, — с досадой проговорила Наташка из угла с дрожащими от страха пленными.
Лима оказалась поблизости от обнаженного до трусов Лорда, висящего над полом. Она попыталась его позвать, но юноша находился без сознания и повесил себе на грудь голову. Он не услышал ее.
— Вот мы и снова свиделись, — взялся за ее щеку Каган и провел по второй щеке красным кинжалом, — Не бойся, он сделан из цельного рубина, но кромсает он отлично то, что нам и надо.
— За мной придут, — прошипела Лима.
— Ты же уже, наверное, знаешь от моего племянника, что я обладаю четвертым обликом, мне нравится одна из его особенностей, — Каган приблизился, чтобы прошептать ей на ушко. — Он способен окружать хозяина мощнейшим щитом. Его не сломали в свое время хранители миров и твои помощники не сломают, а горстка охотников равновесия, тем более, ничего не сделают. Покончить с собой, не удаться, я и это предусмотрел.
— Бериан! — заорала Марина, когда в зал ввели ее бесчувственного мужа. Он был ранен. Маринка сильно опасалась, что его ранили адским оружием. Зачем он только пошел за ней?
— Кажется вся семья в сборе, — улыбнулся Каган, лизнув рубиновый кинжал.
— Ты же ребенок светлой женщины, ты метис, почему же в тебе столько ненависти? — воскликнула Марина в отчаянии, глядя на раненного мужа. — За что ты мучишь нас?!
— Ребенок отца вампиров — олицетворение зла, — ответил Каган без капли эмоций, но так казалось лишь на первый взгляд. — Сегодня я наконец-то освобожу отца и всех владык ада, а белые вампиры перестанут существовать.
Лима посмотрела по-другому на Кагана. Ее озарила внезапная догадка.
— А ведь ты не просто хочешь освободить папочку, — заговорила она. — В тебе говорит зависть. Ты метис, но свет не принял тебя. Ты остался порождением зла и тогда ты стал мстить. Но что же послужило причиной мести, неужели то, что темные вампиры могут стать светлыми?
— Близко, но не то, — присел рядом с беловолосой женщиной Коготь. — Кроме Лиэна и Демора у меня был еще один брат. Из-за него, как ты говоришь, я начал мстить свету. Они вмешались в дела моей семьи, забрали у меня брата. И я стал искать способ открыть ворота. Я долго не мог понять, что мы неправильно делаем, пока мне не подсказал мой собственный брат, который встал на сторону света. Только свет может открыть замки и освободить темных. Мой племянник, куча прощенных из разных народов парочка белых вампиров и, конечно же, прямой потомок моего брата, — он кивнул на Бериана. — Все вместе является ключом от ворот и оружием, вирусом, над которым я так долго трудился. Все что осталось мне — это завершить ритуал и перечеркнуть прощение.
