– Еще не совсем то, что надо. – Он схватил ее за талию.
– Не знаю. Клянусь. Он просто позвонил. Сказал, что я должна сделать и переслал деньги по почте. Наличные. Кэм сел на корточки рядом с ней. – Мне нужно имя.
– Я знаю только имя Биффа. Он был моим клиентом, как я уже говорила. Отодвинувшись назад, она прислонилась спиной к стене. – Пару лет назад он рассказал мне об этом, ну, о чем-то вроде клуба. Сказал, что они мне заплатят пару сотен за одну ночь. Ну, я и пошла.
– Не знаю. – С широко открытыми глазами она оперлась о локоть. – Клянусь, я не знаю. Мне завязали глаза. Все было очень странно, понимаешь? Бифф заехал за мной, и мы поехали за город. Там он остановился, завязал мне глаза и мы поехали дальше. Потом немного прошли пешком. Куда-то в лес. Он не снимал с меня повязки, пока мы не пришли на место. Там они совершали всякие свои ритуалы. Ну знаешь, сатанизм и все такое. Но в основном, просто собралась компания мужиков для секса и чтоб немного пощекотать нервы.
– Они были в масках. Все время. Кроме Биффа, я никого не знала. Все было как-то странно, но они здорово платили. Я ездила туда каждые два месяца.
– Ладно, Мона. – Он помог ей встать, хотя она и отшатнулась. – Давай присядем. Сейчас ты мне все об этом расскажешь.
ГЛАВА 30
Не зная, чем себя занять, Элис прибралась на кухне. Позади нее взад и вперед вышагивал Блейр. «Каждому, – подумалось ей, – эта неделя показалась такой длинной». Никто не верил, что Клер просто сбежала. Так могла поступить какая-нибудь Сара Хьюитт, но не Клер. Это представлялось нелепым.
Огромная скульптура, над которой она работала, так и стояла на дорожке. Как знак. Проходя мимо, люди задерживались и делились сегодняшними новостями. Мин Атертон даже сфотографировала скульптуру Полароидом и показывала снимки в парикмахерской у Бетти.
Мэр специально созвал собрание горожан и объявил о награде. И какую же волнующую речь он произнес, вспомнилось Элис. О том, что надо беречь близких и помогать соседям. Мэр мог говорить не хуже странствующего проповедника. Из собравшихся в ратуше вряд ли кто-нибудь мог сдержать слезы.
За исключением шерифа. Глаза его были сухими. И измученными, как ей теперь показалось. Было очевидно, что он почти не спал и не ел за те шесть дней, что Клер пропала. Под конец собрания он встал, чтобы ответить на вопросы горожан и репортеров, заполнивших небольшой зал. Там были не только местные журналисты, отметила Элис, а и репортеры из больших городов, Вашингтона, Нью-Йорка, Филадельфии.
Намочив тряпку под краном, она выжала ее, чтобы протереть стойку. Погода стояла жаркая и безветреная, температура воздуха больше подходила для августа, чем для июня. Но никто и не подумал о том, чтобы включить кондиционер. В доме остановились мать Клер с ее новым мужем и супруги Ле Бо. Никто не жаловался на жару.
Она взглянула на Блейра и ощутила к нему какие-то родственные чувствва, вытеснившие давнишнюю влюбленность.
– Я могу приготовить тебе что-нибудь поесть, – предложила она. – Может, сэндвич или немного супа.
– Спасибо. Может быть, позже. Я думал, что Анжи и Жан-Поль уже должны бы вернуться.
– Они скоро будут. – Она повесила тряпку на край раковины. Она чувствовала полную беспомощность оттого, что не могла ничем помочь, кроме как предложить Сэндвич или готового цыпленка с рисом. – Не годится ничего не есть. Я могла бы что-нибудь приготовить. Когда вернутся остальные, все будут так голодны.
Он было огрызнулся, но во время остановился. Она была такая же возбужденная и измученная, как и все они. – Отлично. Это будет отлично. – При звуке мотоцикла они оба бросились к гаражу. Не успел Кэм слезть с мотоцикла, как Блейр уже стоял рядом с ним.
– Есть новости?
– Нет. – Кэм потер утомленные глаза и перекинул ногу через сиденье. Он провел в разъездах почти весь день, осматривая закоулки, старые лесные тропы, снова и снова объезжая уже обследованные участки.
– Я сейчас приготовлю сэндвичи, – сказала Элис. – Ты должен зайти и съесть хотя бы один перед тем, как снова поедешь. Я серьезно говорю, Кэм. Тебе нужно заправиться точно так же, как и твоему мотоциклу.
Кэм снова уселся на мотоцикл, а Элис поспешила в дом.
– Как твоя мать? – спросил Кэм Блейра.
– Волнуется до смерти. Они с Джерри ездят по округе. – Он бросил беспомощный взгляд на скульптуру, возвышающуюся над ними. – Как и все мы. Бог мой, Кэм, уже прошла почти неделя.
Он прекрасно, до минуты, знал, сколько времени прошло. – Мы обследуем каждый дом, переговорим со всеми жильцами. Теперь, когда Мик снова на ногах, дело пойдет быстрее.
– Неужели ты всерьез думаешь, что кто-то держит ее здесь в городе?
– Я допускаю что угодно. – Он взглянул через улицу на дом Баттсов. – Этот дом он обыщет сам лично.
– А вдруг она уже…
– Нет. – Кэм резко повернул голову. Взгляд его уставших, замутненных глаз вновь стал острым. – Нет, этого не может быть. Мы начем отсюда, двинемся дальше и обследуем каждый сантиметр этих холмов. – Он опустил глаза. – Я плохо заботился о ней.
Когда Блейр не ответил, Кэм понял, что его друг был того же мнения.
Пока Кэм зажигал сигарету, Блейр стоял рядом, стараясь выглядеть спокойным. Его собственное расследование было успешным. Даже слишком успешным. Он слишком хорошо знал, что может случиться с его сестрой. Что уже могло случиться. Но он не мог сейчас позволить себе потерять самообладание. – Я бы хотел участвовать в поисках. Я знаю, что у вас есть опытные люди, но я ведь знаю местные леса.
– Мы используем всех. Приходится использовать, – поправился Кэм. – Просто я не знаю, кому можно доверять. – Он взглянул на солнце. Был ровно полдень. – Знаешь, что сегодня за день? – Он снова посмотрел на Блейра. – День летнего солнцестояния. Я не сообразил этого, пока не услышал по радио.
– Я знаю.
– Они соберутся сегодня, – тихо проговорил он, – Где-то.
– Неужели они рискнут на это, когда ведутся поиски, и пресса бьет тревогу?
– Да. Потому что хотят этого. Возможно, им необходимо это. – Он снова вскочил на мотоцикл. – Я должен кое-кого повидать.
– Я поеду с тобой.
– Будет лучше, если я поеду один. Это далекий путь. – Он завел мотор. – Я дам тебе знать.
– Это возмутительно! Просто возмутительно!
– Простите, миссис Атертон. – Сняв с головы фуражку, Бад нервно мял ее в руках. – Это просто формальность.
– Это настоящее оскорбление, вот что это такое. Подумать только, прийти в дом с обыском, как будто я какая-нибудь преступница. – Она твердо встала в дверном проеме, ее грудь, обтянутая цветастой тканью, бурно вздымалась. – Вы что, думаете, что я держу Клер Кимболл связанной где-нибудь в подвале?
