В процессе терроризирования статьи о весенней тренировке, Бутч снова посмотрел на Мариссу, и Ви понял, что эти двое скоро уйдут — и вовсе не из-за того, что допили свой кофе.
Забавно, он знал о том, что произойдет, просто наблюдая, а не благодаря своим видениям или чтению мыслей: от Бутча исходил связующий аромат, и Мариссе нравилось быть со своим мужчиной. Не потому что в своем видении Ви увидел их, закрывшимися в кладовке или в спальне в Яме.
Джейн была единственной, чьи мысли он мог читать, да и то лишь изредка.
Ви потер свою грудь и подумал о высказывании Девы-Летописецы, о том, что его видения и возможности предсказания стали нечеткими из-за того, что он находится на перекрестке жизненного пути, и, когда выберет свою дорогу, способности вернутся к нему. Вся соль в том, что он нашел Джейн, то есть уже выбрал свой путь, верно? Он нашел свою женщину. Он был с ней. Конец истории.
Ви глотнул еще кофе. И продолжил потирать грудь.
Кошмар снова вернулся этим утром.
И он больше не мог списывать этот чертов сон на посттравматический стресс. Он решил что это была не аллегория, его подсознание бунтовало против того факта, что он все еще не контролировал свою жизнь. Потому что влюбился.
В этом должна крыться причина. Должна.
— Десять минут, — прошептал Бутч на ушко Мариссе. — Могу я получить десять минут наедине с тобой, до того как ты уйдешь? Пожалуйста, детка…
Ви закатил глаза, его успокаивал этот раздражающий лепет влюбленных. В конце концов, тестостерон в нем еще не иссяк.
— Детка… пожалуйста?
Ви взялся за кружку.
— Марисса, брось ты этому ублюдку кость. Его глуповатые ухмылки действуют мне на нервы.
— Ну, мы же не можем этого допустить, так ведь? — Марисса со смехом собрала бумаги и стрельнула взглядом в Бутча. — Десять минут. И лучше бы ты их считал.
Бутч вскочил со стула, словно его задница вспыхнула адским пламенем.
— Я всегда их считаю.
— Ммм… да.
Когда они сомкнули губы, Ви фыркнул.
— Веселитесь, ребятишки. Но где-нибудь в другом месте.
Как только они ушли, вбежал Зейдист, будто за ним будто за ним гналась сама смерть с косой и в капюшоне.
— Черт. Черт… черт…
— Что случилось, брат?
— У меня урок и я опаздываю. — Зейдист схватил кусок хлеба, ножку индейки из холодильника и кварту мороженого из морозилки. — Черт.
— Это твой завтрак?
— Заткнись. Это почти сэндвич с индейкой.
— Роки Роад[144]нельзя рассматривать как майонез, брат.
— Какая разница. — Он помчался обратно к двери. — О, кстати, Фьюри снова здесь, и он привел эту Избранную с собой. Подумал, ты захочешь знать, если наткнешься на шатающуюся по дому гражданскую.
Опа. Неожиданно.
— Как он?
Зейдист остановился.
— Я не знаю. Не распространяется насчет этого дерьма. Не очень многословен. Ублюдок.
— О, и ты кандидат на «Точку зрения»[145]?
— Сразу после тебя, Баб Уолтерс[146].
— Туше[147]. — Ви покачал головой — Блин, я у него в долгу
— Да, в долгу. Мы все у него в долгу. Мы все ему обязаны.
— Подожди, Зи. — Ви бросил через комнату ложку, которой размешивал сахар. — Тебе это понадобится, правда.
Зи поймал ложку на лету.
— О, как я ее упустил. Спасибо. Боже, моя голова забита мыслями о Бэлле, понимаешь меня?
Дверь захлопнулась за ним.
В тишине кухни Ви сделал еще один глоток из кружки. Кофе уже остыл, его тепло испарилось. Через пятнадцать минут он будет просто ледяным.
Невозможно это пить.
Да уж… он знал, каково это — постоянно думать о своей женщине.
Знал из первых рук.
* * *
Кормия почувствовала, как дернулась кровать, когда Праймэйл перевернулся. Снова.
Так продолжалось уже много часов. Она не спала весь день и была уверена, что он тоже не спал. Он хотя бы шевелился, пока лежал.
Что-то пробормотав, он дернулся, как будто ему было неудобно, и Кормия забеспокоилась, что мешает ему… но не смогла понять каким именно образом. Она не шевелилась с тех пор как пришла.
Но самое странное: ей было уютно в его присутствии, несмотря на его неугомонность. Осознание того, что он лежит на другой стороне кровати, успокаивало ее. Она чувствовала себя в безопасности рядом с ним, хотя совсем его не знала.
Праймэйл снова пошевелился, вздохнул и…
Кормия подпрыгнула, когда его рука опустилась на ее руку.
Как и все его тело. В его горле родился низкий рокот, он издал какой-то вопросительный звук, потом пробежался пальцами вверх и вниз, будто пытался понять, что находится рядом с ним на кровати.
Она ожидала, что он уберет руку.
Вместо этого он притянул ее ближе.
Губы Кормии раскрылись в удивлении, когда из его груди вырвался глубокий звук, и он выбрался из-под простыней. Его ладонь переместилась с ее руки на талию. И затем, словно она прошла какую-то проверку, он оказался на ней, раздвигая коленом ее ноги, нечто толстое и тяжелое прижалось к ее бедру. Его рука начала двигаться, и не успела Кормия и подумать, как почувствовала, что ткань, прикрывавшая ее тело, исчезла.
Мужчина зарычал еще громче и притянул ее к себе так, что она почувствовала твердую длину между своих бедер. Кормия ахнула, но не было времени, чтобы среагировать или подумать. Его губы нашли ее горло, и он начал ласкать ее, пробуждая тепло во всем теле. А потом его тело начало действовать. Он двигался вперед и назад, вызывая трепет между ногами, и темное желание цветком распускалось в ее животе.
Без предупреждения его руки подняли ее и перевернули на спину, его роскошные волосы упали на ее лицо. Он находился между ее ног, взобравшись на нее, лаская ее плоть своим возбуждением. Он казался таким огромным, но она не боялась и не чувствовала себя в ловушке. Что бы ни происходило между ними, она хотела этого. Она этого… жаждала.
