– Алло, это предприятие G-120? Мориса Мийо, пожалуйста.
– Мне весьма прискорбно сообщать вам, но мсье Мийо больше нет с нами, – горестным голосом ответил Леон, поглядывая, как Мийо складывает вещички в саквояж.
– Кто там в такую рань по мою душу? – хмурясь, Мийо слил в раковину воду из аквариума. Рыбки уже покоились в пакете.
– Кермак, – прикрыв трэк, одними губами ответил Леон.
– Кажется, Кермак найдёт меня и на том свете. И всегда он вовремя. Скажи ему, что рабочий день – с 11.00. И чтоб он околел.
– Да, увы, – продолжал Леон. – Он погиб в результате аварии, при форс-мажорных обстоятельствах. Да, то ужасное столкновение. Спасибо. Цветы к могиле? прах усопшего отправлен на Альту, к его бывшей супруге. Адрес? мы не даём адреса наших сотрудников…
– Какой утончённый цинизм! он мне цветы пришлёт!..
«Зато алименты больше не платить», – поразмыслив, Мийо нашёл-таки повод быть благодарным Кермаку. Фото на трэк тот прислал, изображая совершенно неуместное благородство. И с флаера не скинул, а ведь мог. Поязвил бы, позлословил – и в шею с высоты четыреста шестьдесят. Сам Мийо на его месте так бы и поступил.
– Контейнер? – удивлялся Леон тем временем. – Мы не принимали никакого груза на хранение, тем более у вас.
– Стоит на восьмом складе, – напомнил Мийо. – Отдай ему этот ящик, пусть подавится. У него в заначке наша база данных. Леон, ты же не станешь пачкать себе жизнь из-за коробки с мусором?..
– Выясню, мсье Кермак. Перезвоните после 11.00, – Леон схлопнул створки похожего на портсигар трэка. – Я надеялся, ты с комитетчиками обсудишь способ его устранения. Неразумно оставлять в живых такую гадину.
– Ты всех столичных новостей не знаешь, милый. Живёшь в глуши, погряз в делах. Френкель чем-то пуганул префекта и вытряс из него кучу денег за молчание. Буратини приказал пальцем не касаться кассы «Френкель Статис». А Кермак и Френкель – одна банда. Представь – шеф страховой компании содержит убийц! мирная профессия, чёрт подери.
– Для жертвы форс-мажорных обстоятельств ты прекрасно осведомлён.
– Говорю тебе – две недели прятался у комитетчиков, спал на диване в комнате дежурного по префектуре, – Мийо подумал и сгрёб в саквояж ещё кое-что. – Волей-неволей будешь в курсе событий.
– Ты взял мой блокнот, Морис.
– Правда? я не заметил. Они так похожи…
– И баночку кофе.
– Какой ты пристальный и наблюдательный… Тебе не стыдно? жалеешь положить такую мелочь на могилу друга? Чем подглядывать за мной, позвони на флаер – пусть запускают мотор, я выхожу. Помоги мне донести аквариум. Надо смыться, пока вся сволочь не проснулась.
– Мог бы оставить на память о Мийо. – Леон взглянул на портрет в чёрной рамке над шефским столом.
– Бедный Мийо. Такая жуткая смерть – погибнуть под обломками. Я не устану его оплакивать. Я близко знал его… – пригорюнился Мийо, поправляя свой портрет, чтобы висел ровнее.
– Значит, теперь ты – Гастон Дюбелле.
– Да; кличка – Дюбель. Третья префектура, пятый округ. Заезжай иногда, не забывай.
Ничего не случилось.
Не началась война Альты с Федерацией из-за тела Фортуната Кермака, поскольку мсье Бер Френкель представил в паспортный отдел префектуры неопровержимые документы, подтверждающие, что Ф. Кермак жив. Нотариальная контора приостановила, а затем вовсе отменила исполнение завещания Форта. Посмотрев в клинике последний римейк «Илиады», Форт про себя возвышенно сравнил несостоявшийся конфликт с битвой ахейцев и троянцев за тело Патрокла.
Не прогремел скандал по поводу шахты G-120. Чудо-шахту пришлось (никуда не денешься!) рассекретить, но произошло это по идее Леона – «иначе, мягче». Комитет безопасности южных префектур после горячих и главным образом матерных консультаций с Уго Черубини разослал по заинтересованным госучреждениям и СМИ коммюнике о служебном расследовании. Всё объяснилось проще некуда – компьютерный сбой и путаница! Программу сглючило, и Буш-2 изменил курс, а шахту по ошибке слили в реестрах с геодезической лабораторией Бельведер, благодаря чему шахта изъялась из вещного мира и жила в мире запредельном, между небом и землёй. Виновные в сбоях и ошибках получили строжайшее «ай-яй-яй», им погрозили пальцем и лишили премий, а кое-кого понизили в должности.
– Всё совпадает, – сказал Форт Джифаренге, закончив переговоры с Леоном. – В точности, как ты разведал.
– Они всё-таки его прикончили?.. – Джифаренге расстроился. – Ну почему не я?!.. Невезуха, капитан. Как это погано – помереть от рук своих дружков! я ему, конечно, не желал добра…
– И продолжай в том же духе. Когда я звонил, он там рядом стоял и гнусно комментировал.
– Ка-ак?! Мийо – живой?
– Привыкай к тому, что некоторых надо трижды хоронить – их с одного раза не зароешь… – «…а мне так и пяти раз будет мало!» – усмехнулся про себя Форт. – Не думаю, что его призрак навестил рабочее место прежде, чем провалиться в пекло. Должно быть, он забыл в потайном ящике припрятанные деньги, вот и заехал.
– Ох, я его встречу!
– Планета большая, всю не облетишь. И не факт, что он продолжит службу на ПМ. У Альты миров и колоний много… Не горюй, Айкерт! С нашим свойством наживать неприятности мы надолго без врагов не заскучаем. Есть и хорошая новость – похоже, мы вернём контейнер!
Штетл пробуждался в искусственном утреннем свете. Пока ещё солнце взойдёт, и крыши откроются! а уже надо готовиться к дневным трудам. Из злачных мест вылезали полуночники, тупо и недоумённо озирая улицу в попытках позиционироваться и просчитать маршрут до дома. Тонкие женские руки вытряхнули из окна на головы дурных гуляк ворох обсосанных костей, обёрток, пробок и окурков. В муторной серости скупого освещения раздались первые ругательства – пока вялые, короткие и примитивные, а чья-то меломанская натура для разгона врубила музыкальный комбайн, да так, что окна завибрировали:
Бинджи пляшут как слоны,
Бинджи пляшут как слоны.
Я открыл помойный бак —
Там сидело десять жаб,
А мне жабы не нужны,
А мне жабы на фиг не нужны![15]
Трэк Форта откликнулся на модный шлягер обрывком альтииского гимна Давно пора заменить сигнал вызова на федеральный гимн «Свободой рождена».
– Свояк, я тебя не разбудил? Это Кайчеке.
– Что ты, свояк, звони всегда, я же сказал.
– Ты не озабочен множеством дел сейчас? Тогда ласково прошу прийти в наше жилище.
– Краснокожие приглашают, – пояснил Форт. – Схожу, поговорю. Цанцукэ своей «Ортой» все заявки не покроет; может, по-родственному сосватает нам пару заказов пожирней. Пора возвращаться в бизнес – сезон наваристый, знай вози; как раз к брюмеру деньжат поднакопим. А ты дзигай на флаеродром, погляди, как там «Центурион». Я велел усилить уплотнение на шлюзовых дверях – проверь, чтобы нам дрянь не поставили, как раньше. После уик-энда надо вклиниться и возить по-бешеному. Из-за шахты и простоя наша репутация подмокла… сам понимаешь, возрождать придётся.
