же хранят ее стены? И твердили в королевствах, что никто не может взять крепость, пока хотя бы один старожил хранит ее тайну. Но вот появился юноша, главный герой этой сказки, который обладал особой силой — с кем бы он ни говорил, все проникались к нему любовью и не отказывали ни в чем. И вот этот юноша решил разузнать секрет крепости, и как только старожил проговорился, поддавшись чарам героя, стены рухнули, но внутри оказалось пусто. Там не было ни чудовищ, ни кладов, ни запертых принцесс. Такой поворот сюжета поразил не только юношу, но и нас с Сэм, и мы спросили, что же все это значит. Ша улыбнулась и ответила так: «Эту сказку Совет позволил читать детям в назидание: человеческая натура слаба, не стоит доверять только ей одной, в защиту стен необходимо положить что-то более крепкое и незыблемое. Но я добавлю кое-что сама, сказка учит нас, что не всегда тайна стоит того, чтобы все разрушить и не всегда стоит того, чтобы ее защищать. Иногда мы не замечаем очевидных вещей: жители королевства не поняли, что крепость сама по себе прекрасна и в этом ее уникальность. А старожилы не заметили, что хранят пустоту, и было ли внутри нечто тайное или нет, оно давно уже ускользнуло, а они, охраняя лишь стены крепости, и не знали об этом».
Теперь эта история вспоминается мне все чаще и чаще. Мы идем к ЦиТадели, к сказочной крепости, что прячется на самом краю Пустоши. Что мы хотим там отыскать? Что хочет отыскать Двэйн на другом берегу, если тот вообще существует? Чем мы ближе к цели, тем больше сомнений и вопросов мешают мне засыпать. Может, поклонники Тьмы правы, и ответы стоит искать здесь, в самой Пустоши, а не где-то далеко? Я не знаю, я боюсь. Боюсь всего, что может случиться и не случиться. Я устала и хочу знать, как появился этот мир? Что нам делать, чтобы восстановить справедливость в Объединениях, сделать нас равными, примирить жителей Городов и Теней? Надеюсь, ЦиТадель или другой берег, или что угодно другое ответит на эти вопросы, а если нет… Не знаю, что случится тогда. Наверное, в этом случае мне придется поверить в Бурю, но только не так, как аберненнцы, а просто как в конец мира, не в моей жизни, так в следующих. Когда меня снова начинают мучить такие мысли, я как можно крепче сжимаю руку Двэйна и смотрю на ребят. Может, мы ничего и не найдем, но хотя бы попытаемся.
С каждым новым днем воздух становился тяжелым, более влажным, температура ползла вверх. Мне никогда не приходило в голову, что Пустошь может быть такой разной, что в нашем мире, таком маленьком мире есть столько всего необычного! Пару раз я замечала птичек, которых не встречала раньше. Ночью лес наполнялся таким стрекотом, что первое время я боялась ложиться спать, мало ли что. Мы видели странных ящериц, огромных и горбатых, огроменных пауков и полосатых бабочек. С охоты ребята приносили неизвестных мне животных. Вэнди показывала мне новые растения и травы с сочными набухшими листьями густо-зеленого цвета, с яркими головками цветов. Мы находились в пути уже около двух недель, и я гордилась собой, что выдерживаю наши длительные переходы. Мир вокруг менялся, ощущалось приближение чего-то нового, волнующего, и я думала в этот момент вовсе не о ЦиТадели, а о море. Наконец-то я увижу его!
Мы были уже почти на месте, до научного центра оставалось не больше часа пути, но Двэйн решил остановиться. Все удивленно посмотрели на старшего, время едва перевалило за полдень, да и в привале еще не было необходимости.
— В чем дело? — спросила Мисс.
— Сегодня мы больше никуда не пойдем, — заявил старший и бросил рюкзак. — Берег совсем рядом, и нам следует отдохнуть, прежде чем ломиться в ЦиТадель. Сегодня весь день будем на месте, а с рассветом проберемся в центр.
— Утром? — удивился Шон. — А не лучше ли проникнуть туда ночью?
— Это было бы логичнее всего, — согласился Двэйн, — но есть несколько причин, почему мы не станем так делать. Во-первых, ночью ворота в ЦиТадель автоматически захлопываются, как и в Городах, и здесь нет люков, через которые можно было бы пробраться на ее территорию. Во-вторых, днем могут осуществляться поставки продуктов и оборудования, если повезет, стащим у работников в фургоне форму и проникнем внутрь. Но это маловероятно.
— Особенно если учитывать кодовые карточки, — хмыкнула Мисс.
— А это как раз не проблема, — довольно улыбнулся Двэйн, — на каждого из вас есть своя карточка работника, это подделка, разумеется, но наш гений рейта сумел кое-что придумать. У меня есть активатор, он временно зарегистрирует коды в системе, и наши номера станут реальнее наших личностей, но продержаться долго они не смогут, система удалит их из базы автоматически как ошибку.
— И сколько времени мы можем их использовать? — спросил Шон.
— Полчаса, не больше, даже для этого нам пришлось несколько месяцев подряд проводить атаку на сеть Объединений. Используем только на вход, может, успеем и до лаборатории добраться, а там придется действовать как всегда.
— То есть по плану не попасться и не помереть? — хохотнул Шон.
— Прекрасный план, — ядовито отозвалась Мисс.
— Есть еще в-третьих, — продолжил Двэйн, — в прошлый раз нам удалось узнать, что ученые целыми днями торчат в лесу, и только некоторые остаются в здании, так что этим тоже воспользуемся. А еще…
— Есть и в-четвертых? — Ли недовольно сморщился.
— Да, есть, и это самое важное, — Двэйн посмотрел на меня, и я ощутила, как нарастает волнение. — У меня есть мысль, идея, уже давно я думаю об этом. В общем, завтра, в пять часов вечера с моря приходит пустой поезд, и я предлагаю нам сесть в него.
Наступило молчание, я оглядела лица, но не увидела особого удивления, только у Ли слегка отвисла челюсть.
— Это может показаться бредом, — продолжил Двэйн,— но я думаю, что другой берег существует, да и не может машина ездить сама по себе! Я считаю, что там мы можем найти ответы, помощь, разгадку Пустоши, да что угодно! Я никого не заставляю идти со мной, с нами, — заметив мой серьезный взгляд, поправился он, — я пойму, если вы решите вернуться в рейт. Как старший
