было. А сейчас есть. То есть совсем недавно начали появляться.
— Это как?
— А вот так, — разводит руками Маришка. — Осколки превратили спинной мозг и позвоночник Татьяны в кашу. Два пробили левое лёгкое, один разделил на пополам левую почку. Шестьдесят восемь застряли в рёбрах, мышцах спины, ягодицах, бёдрах. Она должна была умереть, такие раны несовместимы с жизнью, даже для современных людей. Да она от болевого шока могла погибнуть. Но это не всё… Два осколка попали в голову. Пока что, пока она выводила детей, осколки срослись с ней, так же как у Лазарева. Но эффект другой. Она не сможет управлять арданиумом. Она вообще ничего нового не сможет.
— Она хотя бы жить сможет?
— Да, повреждения я устранила, позвоночник восстановила, спинной мозг, тут сложнее. Её спинной мозг это смесь нейронов и арданиумных нитей, которые неизвестно как и почему вдруг выросли. Как будто арданиум решил помочь, а потом взял и заменил собой отсутствующее, усилил имеющееся и… Подвижность вернётся. Но… Осколки превратились в нити срослись с нервами, те что попали в голову разрослись и слились с головным мозгом. Удалить их даже я не смогу. Это невозможно, они теперь часть её. И тут… Начнём с её глаз. Радужки, они содержат столько арданиума, что на десятерых хватит. Что это даёт не ясно. Кроме того что глаза в произвольном порядке меняют цвет, никаких эффектов это не производит. А вот те что в позвоночнике… Они неизвестным нам образом вырабатывают странное излучение. Из-за них, этих нитей, девушка создаёт вокруг себя энергетическое поле. Отталкивающее. Находится рядом с ней невозможно. Люди, приближающиеся ближе чем на пять сантиметров сознание теряют. Те кто посильнее с криками убегают, потом рассказывают что им вдруг стало очень страшно. А прикосновение… Оно вызывает отвращение. Я не могу понять зачем и как это получилось. У меня нет объяснений. Никакой логики я не вижу.
— У всего есть предназначение, — вещает Серафина. — Ничего просто так не происходит. У всего есть какой-то смысл.
— Это понятно, — почесав нос вздыхает Маришка. — Но не будем о сложных материях, я в этом не сильно. Что дальше? Девушке двадцать два. Она молодая, красивая. Как она будет жить? К ней же не то что прикоснуться, к ней подойти невозможно. Даже мне сложно, а я совсем не человек.
— Я помогу, — кивает Серафина. — Всё будет хорошо. Я о ней позабочусь.
Снова что-то знает, но по глазам вижу — не скажет. Ладно… Она у нас самая умная, ей виднее.
— Ну так и что делаем?
— Исследуем, — разводит руками Маришка. — Больше нечего. Но случай всё же интересный. Пока она здесь я займусь ей. О результатах доложу.
Оставив Маришку, переносимся в лабораторию Лазарева. Где безумные учёные хватают меня и уводят к столу. Представляют комок щупальцев Светланкой. Знакомят нас… Комок щупалец размером с теннисный мяч, машет мне отростками, берёт карандаш и пишет.
По мнению Светланки, я являюсь её братом, потому как Ломакин её отец. Она предлагает дружить, говорит что в будущем поможет и поскольку я её старший брат, клянчит шоколадку. Что почему-то слишком легко получается.
Наверное потому, что существо хоть и странное, но милое. А ещё ей симпатизируют Серафина и Маруська. Серафина пророчит ей большое будущее и просит меня не мешать.
Какое будущее может быть у маленького обросшего щупальцами кристаллика узнать даже не пытаюсь. Не хочу сойти с ума ещё сильнее. Мне работать надо. У меня дела. Мне скоро в Америку надо. Нести демократам, настоящую демократию. А чтобы дошло, понесу я её в виде текста написанного на арданиумных бомбах. Так легче усвоить. Как сказал кто-то из великих — добрым словом и пистолетом, можно добиться большего чем одним только словом. В моём случае вместо пистолета, будут бомбы.
****
Уже на следующий день, в работу уходим с головой. Первым делом: КГБ, ГРУ и МВД переворачивают Лазаревск вверх дном. Трясут всех и таки находят аж полторы сотни агентов Белого Братства. Находят везде. В силовых структурах, на руководящих должностях, на самых обычных местах, везде. Эти твари проникли везде и всюду.
Всех найденных допрашивают, сотрудники обладающие способностями Серафины или же чтецы вытряхивают из них всё что можно. После чего начинаются аресты. К полутора сотням добавляются ещё триста человек. Все они получают высшую меру.
Такие же рейды проходят во всех городах Союза. И тут масштаб поражает. Везде, в каждом городе, селе, посёлке, находятся от нескольких десятков, до тысячи агентов. Многие из них сами не знают куда и зачем вступили. Другие понимают и уже успели натворить дел. В общей сложности, трёхмесячные рейды, результатом своим повергают в шок. Почти сто тысяч агентов, тех кто помогал, тех кто просто знал и все они получают высшую меру.
Церемониться с ними никто не собирается. Потому что пока их выцепляли, уроды смогли совершить нечто ужасное. Такое, что люди выходили на улицы, устраивали митинги и требовали казнить уродов. И было за
