невообразимый грохот.
— Что такое?! — возмутился хозяин. — Что у вас там? Похоже, не бумажные, а металлические листы?… Погодите, погодите…
Разумов подошел и внимательно начал осматривать чемоданчик. Затем вял его за ручку и приподнял.
— Кто вы?! — воскликнул он. — Это же…
— «Вурдалак», Юрий Михайлович. А я — Сапфир. Седьмой Сапфир. Помните такого?
— Что тебе от меня нужно? — Разумов выхватил из кармана приличного размера телефон и чиркнул по экрану. — Алло…
Алексей, изловчившись, выбил айфон у него из рук, а затем вогнал в бедро жертвы содержимое шприца.
— Что творишь, скотина? Ты за это ответишь! — последняя фраза была произнесена уже шепотом.
— Нет, Юрий Михайлович, это ты ответишь за мои страдания и мучительные убийства моих товарищей. Ты их еще не забыл? Одиннадцать невинно загубленных юных душ! Да, еще и своего помощника Самохвалова вспомни…
— Это не я… это они… мы выполняли приказ. Чижевский больше всех виноват, — шипел, корчась, Разумов. — Ты же вот живой — здоровый… пощади…
— Я здоров? Я болен, как никто другой, благодаря тебе и твоим соратникам. Вы сделали меня изгоем в человеческом обществе. Я не человек! Можешь в этом убедиться.
Алексей открыл кухонный кран и подставил под него руку. Там, где лилась вода, плоть исчезла. Он зачерпнул ладонями воду и плеснул себе на лицо. Вначале в центре образовалась прозрачное пятно, затем серые потеки скатились вниз, и через некоторое время все вернулось в исходное состояние. Разумов заворожено смотрел снизу на представленные чудеса, а затем залепетал:
— Невероятно! Неужели это свершилось? А я, дурак, не верил. Послушай, парень, ты совершенно не понимаешь своего счастья. Ты действительно не человек. Ты — сверхчеловек. Тебе нужно просто научиться пользоваться своими преимуществами. Я тебя научу. Только не убивай меня…
При этом он с ужасом смотрел, как открывается зловещий чемоданчик.
— Больше всего в жизни я хочу быть нормальным человеком, — проговорил Митин. — Вы меня лишили счастья нормально жить, дышать, любить. Я, единственный оставшийся в живых из Сапфиров, приговорил вас. Это было давно — лет десять назад. Сейчас же я вас просто ненавижу. Это чувство тоже привили мне вы — адские изуверы…
— Что ты собираешься делать? — шепот Разумова становился все больше свистящим.
— Привести приговор в исполнение, — спокойно проговорил Алексей. — Тем же способом, которым вы нас уничтожали.
— Не делай этого, парень. Не бери грех на душу. Хочешь денег? Я тебе дам много денег, золота. Я сделаю тебя богатым…
— У тебя имеются современные фотографии Чижевского и Алейникова? — неожиданно для себя самого спросил Митин.
— Да, да, конечно, — радостно прошептал Разумов. — В кабинете в ящике компьютерного стола.
Алексей проследовал в комнату, напичканную современной оргтехникой, и достал из ящика три фотографии одинакового формата. На одной из них он сразу узнал Алейникова, на другой — Полякова, а вот третья оказалась для него загадкой. На ней был изображен в меру упитанный импозантный мужчина лет шестидесяти в тонированных очках и с пепельной бородкой. С тощим длинноволосым Чижевским он, казалось, не имел ничего общего. Прихватив лишь этот фотопортрет, а заодно выключив компьютер и принтер, он вернулся на кухню.
— Это кто?
— Это Чижевский, — едва слышно прошептал старик. — Он же — Дэвид Гордон Браун. Скоро он прилетит в Россию. Его пригласил Володя… Алейников. В Америке Леня сделал пластику. Как он сказал — на всякий случай.
— Ну, вот и все, господин Разумов, молись, — Митин закончил подготовку к работе «Вурдалака», открыл кран и сдернул с жертвы халат.
Однако в самом начале что-то пошло не так — к шипению Разумова добавился еще какой-то свист. Обернувшись, Алексей обнаружил обрыв водяного шланга. Отключив аппарат, он отрезал лопнувший кусок трубки и возобновил процесс. Когда все было кончено, он пытался найти злополучный фрагмент шланга, но тщетно. Зато в дальнем углу кухни подобрал разумовский айфон. По известным причинам его тоже необходимо было изъять. Взглянув еще раз на фотографию Чижевского, он сунул ее в карман хозяйского халата и удалился.
Теперь его путь лежал в Сочи. Именно там сейчас проживал и, по словам Редина, очень даже неплохо, самый хитрый и молодой из изуверов Владимир Алейников. Кроме того, можно было ожидать, что рядом с ним появится и Чижевский. Сапфиру вполне хватило нескольких дней, чтобы прийти в себя и подготовиться к третьему акту адского спектакля под названием «Возмездие». С этой целью он даже съездил в специализированный магазин на Ильинке, где приобрел парик и накладную бородку. Как у Дэвида Брауна.
Прибыв на место, он принялся изучать подходы к жилищу Алейникова — Харитонова. Ему удалось выяснить, что тот обладает достаточно высоким положением со всеми вытекающими последствиями. В последние несколько дней он не выходил из принадлежащего ему дельфинария, окружив его беспрецедентной охраной. Алексей предположил, что ему стало известно о судьбе бывших подельников, поэтому он и предпринял подобные меры. Сапфир также не сомневался, что его самого уже ищут и, возможно, ждут у Алейникова.
В то же время он понимал, что время работает против него и поэтому нужно торопиться. Совсем недалеко от гостиницы, в которой он остановился, располагалась краевая больница. Интуиция ему подсказывала, что решение нужно искать здесь. К Алейникову возможен доступ под видом кого-либо, например врача. В приемном покое он обнаружил вход в лифт. Нажав на кнопку под номером три, он оказался в кардиологическом отделении. Пройдя по коридору, Митин заглянул в первый же кабинет с табличкой «Ординаторская». Внутри никого не было, а на вешалке болтались несколько халатов. На одном из них виднелся бейджик с именем и должностью врача. Поняв, что это то, что нужно, он схватил халат и устремился к выходу.
— Мужчина, что вы здесь делаете?! — словно выстрел, раздалось сзади.
— Простите, хотел навестить жену, но не нашел ее.
— Посещение с четыре часов. Внизу написано.
— Я это уже понял. Ухожу!
Выскочив на улицу, Алексей увидел, как два человека из кареты Скорой помощи выгружают каталку с больным. Это явно были врач и водитель. Когда они скрылись за дверью, он заглянул в кабину. Ключ торчал в замке зажигания, а мотор работал. О такой удаче он не мог и мечтать.
При подъезде к дельфинарию, Митин, как полагается, включил сирену. Резко затормозив перед воротами и чуть не наехав на полицейскую машину, он выскочил из микроавтобуса. Дорогу ему преградил сержант с автоматом, а затем подошел и майор:
— Что случилось? Вы кто?
— Я лечащий врач Харитонова. Он позвонил и просил срочно приехать. Необходимо сделать кардиограмму и поставить капельницу.
— Ну…, — терзаясь сомнениями, протянул полицейский, — хорошо, проходите… Илья Петрович.
При этом он
