и вогнал его в грудь вырывающейся воровки.
Длинное лезвие вошло по самую рукоять. Девица ахнула, ее глаза широко распахнулись, а затем ссохлись и выгорели, лишь два завитка дыма поползли к небу.
Лавочник вскрикнул, прижав руку к груди. Корзинка с фруктами покатилась по земле.
Лифт зажмурилась и услышала, как упало бездыханное тело. Затем раздался преувеличенно спокойный голос Мрака:
— Отдайте этот бланк смотрителю рынка. Он разберется с телом и примет ваше заявление. Давайте я засвидетельствую дату и время… вот…
Лифт заставила себя открыть глаза. Двое беспризорников рядом с ней застыли от ужаса, широко разинув рты. Не веря собственным глазам, один захныкал.
Мрак закончил заполнять бланк и подтолкнул лавочника, чтобы тот тоже письменно засвидетельствовал происшедшее. Потом кивнул и развернулся, чтобы уйти.
У ног лавочника по-прежнему валялись рассыпавшиеся фрукты, сбоку громоздились ящики и корзины. Он уставился на труп, вяло сжимая бланк. Вдруг вокруг него на земле вскипели спрены гнева, похожие на красные лужицы.
— Это было необходимо?! — с вызовом спросил он. — Таши… Таши всевышний!
— Таши не сильно заботит, чем вы тут занимаетесь, — произнес Мрак на ходу. — Более того, я бы помолился, чтобы он не нагрянул в ваш город, так как последствия вам вряд ли понравятся. Что касается воровки, за кражу она бы отделалась тюремным заключением. Нападение с холодным оружием на офицера карается смертью.
— Но… но это варварство! Нельзя было просто… просто отрубить ей руку, например?
Мрак остановился и оглянулся на лавочника. Тот сразу поник.
— Я пробовал это там, где закон позволяет выбрать наказание на свое усмотрение. Отрубить руку — значит, повысить вероятность рецидива. Вор не способен честно трудиться, ему придется снова украсть. В этом случае я бы усугубил, а не искоренил злодеяние.
Склонив голову, он перевел взгляд с лавочника на мертвое тело, словно в недоумении, почему кто-то обеспокоен свершившимся. И без дальнейших объяснений отвернулся и продолжил путь.
Ошеломленная Лифт не могла отвести глаз. Наплевав на осторожность, она стряхнула оцепенение и подбежала к телу. Схватила девицу за плечи и вдохнула в нее потрясность — пылающий внутри свет.
На миг показалось, что все получилось. Она уловила нечто — свечение в форме силуэта. Подрагивая, оно задержалось вокруг тела, а потом улетучилось. Тело опало на землю, неподвижное, с выжженными глазами.
— Нет… — вырвалось у Лифт.
— На этот раз прошло слишком много времени, госпожа, — мягко произнес Виндль. — Мне жаль.
— Гокс пролежал дольше.
— Гокса убили не осколочным клинком. Мне… мне кажется, чаще всего люди не умирают мгновенно. Эх, память. Слишком много пробелов, госпожа. Но уверен, с осколочными клинками иначе. Возможно, если бы вы попытались сразу после убийства. Да, тогда бы получилось. Прошло слишком много времени, и в любом случае сил у вас было недостаточно.
Истощенная Лифт опустилась на колени прямо на камни. Даже крови нет.
— Она и правда бросилась на него с ножом, — произнес Виндль, понизив голос.
— Она испугалась! Посмотрела ему в глаза и запаниковала.
Стиснув зубы, Лифт зарычала, поднялась с колен и, перешагнув тело, подскочила к лавочнику. Тот отпрянул, а она схватила два фрукта и, глядя прямо ему в глаза, откусила от одного большой сочный кусок.
И побежала догонять Мрака.
— Госпожа… — вздохнул Виндль.
Лифт проигнорировала его. Она преследовала бессердечное чудовище, убийцу. Его снова удалось нагнать. После убийства воровки еще больше людей с тревогой смотрели ему вслед. Лифт заметила, как он вышел с рынка, поднялся по ступеням и скрылся в большом сводчатом проходе.
Лифт осторожно шла за ним, пока не оказалась в необычной части города. Здесь в камне вырезали большую коническую полость. Она уходила вглубь скалы и была заполнена водой.
Огромная цистерна размером в несколько домов предназначалась для сбора дождевой воды во время бурь.
— Ах, — восхитился Виндль. — Цистерна отгорожена барьером. Дождевые потоки стекают по улицам, но обходят ее стороной, поэтому вода в ней всегда чистая. Вообще похоже, что большинство улиц вырублены под уклоном именно для того, чтобы вода утекала. Но куда?
Какая разница. Лифт осмотрела большую цистерну и перекинутый над ней изящный мостик. Штуковина такая огромная, что понадобился мостик. С него ведрами на веревках черпали воду.
По мостику Мрак не пошел. Вдоль наружной стороны цистерны тянулся выступ, и людей на нем было гораздо меньше. Мраку явно не хотелось толкаться.
Лифт задержалась у входа, борясь с отчаянием и чувством беспомощности. Ненароком помешав кому-то пройти, она заработала в свой адрес пару проклятий.
«Ее звали Тикка, — подумала Лифт. — Я буду помнить о тебе, Тикка. Потому что больше почти и некому».
Поверхность воды внизу рябила от того, что в цистерну постоянно опускали ведра. Если последовать за Мраком по выступу, не за кем будет укрыться.
Конечно, оглядывался он не часто. Стоило рискнуть. Лифт сделала шаг.
— Нет! — остановил ее Виндль. — Госпожа, не высовывайтесь. У него есть глаза, которых вы не замечаете.
Прекрасно. Она влилась в поток, двигающийся вниз по ступеням. Этот путь был короче, но на мосту оказалось слишком многолюдно. В суматохе из-за невысокого роста она потеряла Мрака из виду.
Шея покрылась холодным потом. Ей мерещилось, что если она его не видит, значит, совершенно точно, пусть это и глупо, он наблюдает за ней. Перед глазами раз за разом всплывала картинка: он хватает воровку на рынке, двигаясь со сверхъестественной легкостью. Да, он многое знал о таких, как Лифт. И говорил о ее силах, словно знаком с ними не понаслышке.
Лифт зачерпнула потрясности. Не сделалась скользкой, но позволила свету заполнить себя, взбодрить. Иногда казалось, будто сила живая. Сущность стремления, спрен. Лифт тянуло вперед, только поспевай уворачиваться и протискиваться.
Она добралась до другого конца моста, но Мрака не было видно на выступе. Бури! Миновав сводчатый проход на другой стороне, Лифт снова очутилась в основной части города на большом перекрестке.
Мимо нее сновали закутанные в шиквы ташикки, иногда попадались азирцы в одежде с разноцветными узорами. Определенно, эта часть города лучше. Свет восходящего солнца отражался от раскрашенных участков стен. Огромная фреска изображала, как Таши и Девятеро связывают мир. Некоторых прохожих сопровождали рабы-паршуны с мраморной черно-красной кожей. Здесь они встречались не так часто, как в Азире. Может, она просто не захаживала в достаточно богатые районы?
Перед большинством зданий росли деревца или декоративные кустики. Эти сорта специально вывели ленивыми, чтобы листья не втягивались, несмотря на близкое столпотворение.
«Вглядись, — подумала Лифт. — Где людям не по себе?»
Доверившись интуиции, она пробиралась сквозь толпу. Нечто едва уловимое было в том, как все стояли, куда смотрели. Словно рябь на
