нападение немцев было только для народа и армии, а не для Сталина и военной верхушки. Москва получила из разных источников 84 предупреждения о планах нападения Германии. Черчилль неоднократно предупреждал Сталина через английского посла в Москве о подготовке Германии к нападению, но Сталин не внял всем предупреждениям, относя их к разряду провокаций (Гордиевский… С. 276–279).
Сталин запрещал приведение западных группировок Красной Армии в боевую готовность, а Жуков отдавал соответствующие приказы: в полках и дивизиях первого эшелона изъять патроны и снаряды — чтобы на провокации не поддавались (Беру свои слова… С. 155).
Этой же «провокативной боязнью», инспирируемой сверху, были охвачены и штабы военных округов. Вспоминает участник тех трагических дней: «22 июня 1941 года нас бомбят, а из штаба армии одни приказы: “Не ввязываться!”» (Андреевский. Тридцатые сороковые годы… С. 98).
Вот следствие массовых репрессий командного состава армии. Страх сковал ее нерв. Не дай бог проявить инициативу и без приказания сверху дать отпор врагу.
Более того, своими грозными директивами о недопущении проведения каких-либо оборонительных мероприятий он сам провоцировал немцев к нанесению превентивного удара, которые с помощью разветвленной сети своих агентов во всех западных округах СССР зорко следили за состоянием расположенных в них воинских частей, как и за подходящими пополнениями с востока. В этом плане интересна публикация в «Новой газете» за 22.06.2015. Автор ее, В. Вержбицкий, утверждает, что с 10 по 19 июня 1941 года в армию за подписями Тимошенко и Жукова по указанию Сталина были спущены приказы за номерами 0036, 0037, 0038, 0040, 0041, которые зачитывались перед строем. И это были приказы о разоружении Красной Армии за три дня до точно известной даты нападения, по сути, приглашение к нападению. В одном приказе предписывалось разобрать арторудия на летнюю смазку, в другом — снять пушки с самолетов (тоже для смазки), в третьем — командирам погранзастав отбыть в летний отпуск и т. д. Обо всех этих приказах автор узнал от отца и других очевидцев. Согласно автору, Сталин, инициатор этих приказов, хотел показать Гитлеру, в каком состоянии находятся части Красной Армии, и коль он задумал напасть на СССР, то пусть поспешит.
В пятидесятые годы я тоже слышал от некоторых фронтовиков, что в их части за считаные дни до войны вдруг стали профилактировать танки, у других — арторудия, третьи вспомнили, что с субботы на воскресенье многие офицеры и младшие командиры ушли в увольнительные и т. п. Про приказы, правда, ничего не помнят. Таким образом, они подтвердили, что их части перед началом военных действий находились не в боевой готовности и от немцев отбивались стрелковым оружием, спешно отступая, помня страшную картину бегства гражданского населения приграничных городков, в которых жили офицерские семьи. Трагедия этих городков, по-моему, еще никем не описана.
После статьи Вержбицкого напрашивается вопрос: с какой целью Сталин пытался спровоцировать Гитлера на нанесение превентивного удара и зачем вообще Сталину нужна была война?
Сам автор такого вопроса не ставит и в статье ответа на него не дает. Я отвечу на него, но несколько позже.
О причинах неудач 1941 года высказался и Сталин на торжественном заседании в честь 24-й годовщины Октября на станции метро «Маяковская»: «Одна из причин неудач… состоит в отсутствии второго фронта в Европе… другая причина… в недостатке у нас танков и авиации… танков у нас в несколько раз меньше, чем у немцев. В этом секрет временных успехов немецкой армии» (Андреевский. Тридцатые сороковые годы… С. 152).
Допускал вранье в интересах революции Ленин, защищая честь мундира, безбожно врет и Сталин, лучший ученик Ленина. Выше я уже говорил об истинном соотношении сторон в танках и самолетах, не буду повторяться.
Что касается второго фронта, то это тоже сталинская уловка для скрытия истинных причин катастрофы. Открыть второй фронт — это не стол перенести из одной комнаты в другую, особенно после Дюнкерка. Даже при большом желании осуществить этот проект в 1941 году было невозможно из-за массы объективных причин. Тем более что в 1941 году такого желания у союзников и не было — они не прочь были посмотреть со стороны, как два гиганта будут изматывать свои силы, чтобы потом продиктовать свои условия.
Итожа вышесказанное относительно катастрофы 1941 года, необходимо приходишь к выводам:
1) Красная Армия располагала громадным материальным превосходством в военной технике, которая в силу отсутствия приказа о приведении войск в боевую готовность находилась в хаотическом состоянии,
2) Отсутствие оборонительных планов (Канун… С. 277, 278)
3) Оборона не продумана, принцип глубокого эшелонирования привел к тому, что резервы подходили к передовой с большим опозданием, разрозненно, зачастую без достаточного материального подкрепления и потому часто попадали в окружение, не оказав достойного сопротивления. Почти полное нарушение на всех уровнях связи.
С первых же часов безграмотное управление войсками. Незнание общей картины на театре военных действий породило комическую по характеру директиву № 3 вечером 22 июня о переходе в общее наступление, разгроме противника и переносе военных действий на его территорию (Канун… С. 34–37).
4) Внезапность нападения привела в первые же дни войны к уничтожению тысяч самолетов и танков, к общей дезорганизации войск и в целом обороны.
Можно много приводить причин катастрофы 1941 года, но главными из них были самодурство Сталина и моральная трусость Тимошенко и Жукова, побоявшихся отстоять перед Сталиным необходимость приведения западной группировки Красной Армии в боевую готовность. Цену своей жизни поставили выше цены страны и 30 миллионов погибших во время войны.
Жуков хвастался перед Эйзенхауэром, как он гнал советских солдат на минные поля, чтобы обеспечить проход танкам (Кузнецов… С. 159). Но свое минное поле трус Жуков преодолеть не смог. И потому не может быть полководцем Победы полководец Поражения. Жуков гнал солдат не только на минные поля, но и через эпицентр атомного взрыва. 18 марта 1954 года по его приказу 40 000 солдат и офицеров прогнали через местность, над которой была взорвана атомная бомба. Из 40 000 к началу девяностых годов в живых осталась тысяча (Мерцалов… С. 76). Не случайно во время Великой Отечественной войны к нему прилипла кличка «Зверь». Верхи страны Советов — что Сталин, что Жуков — к народу относились как к некоему расходному материалу.
Только благодаря преступной троице — Сталину, Тимошенко, Жукову страну постигла катастрофа 1941 года.
Знаменательна реакция Черчилля на 22 июня 1941 года относительно Сталина, Тимошенко, Жукова и прочего ближайшего сталинского окружения — сказал, как пригвоздил: «Растяпы!» (Канун… С. 325)
Кто развязал Вторую мировую войну
В советские времена существовало одно мнение:
