туда вновь. 29 июля Лаудон после нескольких часов боя захватил крепость Глац и вслед за этим взял Лигниц и Пархвиц. Даун соединился с Ласи, и объединенные силы двинулись навстречу победоносным войскам Лаудона. Австрийская армия насчитывала 90 000 штыков.
Фридрих мог предпринимать лишь ответные действия. С неприятным ощущением, что поступает так, как от него ждет противник, он снова двинулся на восток. В это время у него оставалось всего 30 000 человек, но он надеялся на соединение с принцем Генрихом и его 35-тысячной армией. Войска принца были развернуты так, чтобы не допустить движения русских войск в западном направлении, в сторону Одера. Узнав о судьбе де ла Мотт Фуке, он сразу понял, что главные события произойдут в Силезии, и 5 августа заставил австрийцев спять осаду с Бреслау. Его интуиция, как всегда, была великолепна, а действия рискованны. Полагали, что Салтыков идет на запад с позиций вокруг Познани, куда отошел после Кунерсдорфа, и что он отрядил корпус численностью в 25 000 человек под командованием генерала Чернышева[255] для совместных действий с Дауном, Ласи и Лаудоном в Силезии.
Несколько порадовал Фридриха Фердинанд Брауншвейгский. 16 июля в Гессене, под Эмсдорфом, он разбил численно превосходящие силы французов, захватив 9 знамен и много пленных. В конце месяца король вновь пошел на Силезию, покинув ставку в Даллвице, неподалеку от Дрездена, и 1 августа переправился через Эльбу у Хирхштена. Фридрих чувствовал себя очень неважно — он упал с лошади, отдавившей ему ногу, и был весь покрыт синяками. Он гнал армию вперед — многие солдаты теряли сознание от жары — и через пять дней достиг Бунцлау в Силезии. Он хотел разместить войска так, чтобы не допустить соединения русской и австрийской армий, и занять при этом выгодные позиции. Ничто не могло изменить дисбаланс сил. Он говорил Генриху, что решающее сражение должно произойти где-то в междуречье рек Квейсс и Бобер.
Австрийцы и пруссаки вновь спешили параллельными маршрутами в Силезию, главный театр военных действий кампании. Даун занял прежний прусский лагерь в Шмоттсейффепе. Австрийцы теперь сосредоточивались между Вальштадтом и Коссенденом, к юго-западу от Лигница, а Фридрих располагался в небольшом местечке под названием Хохепдорф на реке Кацбах, притоке Одера, протекавшем через Лигниц. Оттуда король 9 августа 1760 года писал Генриху, что все решится через несколько дней. Он переместил штаб в Лигниц и решил идти в направлении Мерхвица, который находится на северо-востоке от Пархвица, и добыть припасы в Глогау. Затем Фридрих намеревался переправиться через Одер. Предполагалось, что русские уже стоят у Волау, в десяти милях к востоку от реки против Пархвица, и он планировал обойти их и идти на соединение с Генрихом, чтобы силы были вновь сосредоточены. Если русских там нет, то Фридрих намеревался двигаться туда сам — это был выгодный пункт на пересечении дорог и пойм рек. После этого действия будут зависеть от поведения австрийцев и, может быть, русских. Главное, чтобы маневры его и Генриха были скоординированными. Поразительно, насколько откровенен Фридрих с братом. В их переписке не заметно никакого соперничества.
Но все это осталось теоретизированием, планами на случай непредвиденных обстоятельств, и операции к востоку от Одера так никогда и не были осуществлены. Русский корпус Чернышева переправился на левый берег Одера, затем вернулся на восточный. Даун, как узнал Фридрих, послал Лаудона с 24 000 человек через Кацбах, приказав развернуться фронтом на запад и сдерживать продвижение Фридриха, пока фельдмаршал с главными силами армии не начнет наступление на пруссаков, как верно было определено, у Лигница — с юга. Прусская армия состояла из 30 000 человек; у Дауна было 80 000, и он знал о своем численном превосходстве. Австрийцы полагали, что Фридрих попал в западню между Дауном и Лаудоном.
Фридрих, однако, довольно точно понял замысел неприятеля и в предутренней тьме 15 августа выступил на север. Он занял высоту у населенного пункта под названием Пфаффендорф и выставил вокруг усиленные караулы. В два часа ночи сообщили о приближении с востока, от Бейновица, вражеских колонн кавалерии и пехоты. Это был Лаудон. Тогда Фридрих занял еще несколько возвышенностей, господствовавших над дорогами, по которым двигался неприятель. Еще в темноте пруссаки доложили, что враг находится примерно в 600 ярдах. У Фридриха к этому моменту на позициях уже было несколько орудий, и они открыли огонь. На юге, где на правом фланге, развернутом фронтом к реке Кацбах, Фридрих поставил командовать Цитена, контакта с противником не было. Фридрих по необходимости разместил войска фронтом и на восток, и на юг, но столкновение произошло только на востоке.
Атака Лаудона против центра прусских войск к западу от деревни Пантен была отбита. Австрийцы понесли большие потери — примерно 2000 убитых, к тому же пруссаки взяли в плен более 5000 человек. Контратака пруссаков проводилась левым флангом и была направлена в сторону Кацбаха. Она сокрушила правое крыло Лаудона около Бейновица, к которому австрийцы отошли после первоначального натиска на левый фланг пруссаков, который имел некоторый успех, затем атака была отбита. После этого бой развернулся вокруг оси, причем прусский левый фланг прорезал правый фланг австрийцев, а австрийский левый фланг удерживался левым флангом пруссаков. И прусские войска одержали победу.
Фридрих остановил наступление пруссаков на подступах к реке — все сражение длилось лишь два часа и завершилось к шести утра. Столкновение происходило между Фридрихом и Лаудоном — основные австрийские силы не участвовали в деле. Даун собирался двинуться вперед сразу после рассвета, но заколебался и потерял драгоценные минуты. Сражение у Лигница в определенной степени было выиграно благодаря артиллерии, своевременно выведенной на позиции и готовой к встрече атаки, а также благодаря своевременно поступившим донесениям разведки, позволившим Фридриху правильно распределить силы, направленные против Лаудона и Дауна. Не последнюю роль сыграло и то, что Фридрих назвал, возможно, несколько самодовольно, изумительной точностью, с которой он и его оппоненты могли предсказывать ход мысли друг друга: «…противники, находящиеся в состоянии войны в течение нескольких лет подряд, приобретают ясное представление о том, как они оба думают, какие планы замышляют». Не он, а наблюдатели говорили, что победы удалось добиться благодаря личной храбрости, проявленной самим Фридрихом в ходе боя: лошадь убита, шинель прострелена, ядром убита лошадь пажа, его личные коноводы смертельно ранены. Выиграть сражение помогло также моральное превосходство, которое, казалось, вернулось к пруссакам. Даун знал, что Фридрих развернул войска перед ним, уступая в численности. Но это был Фридрих, и фельдмаршал заколебался, а тот, кто колеблется, проигрывает.
Лаудон отступил, и
