Мама Дашки с сочувствие посмотрела на Александра Александровича. Она видела, как его жена рыдала, глядя, как ее сына увозят в операционную, а потом в изнеможении опустилась на пол - потеряла сознание, и доктор понадобился уже ей.
- Извините! - Дашка сделала шаг к врачу. - А вы не знаете, что случилось с одним парнем, который там тоже был? Его Артемом зовут и его ранили.
- Ааа, тот самый геройствующий малец? - улыбнулся тот. - Санитары рассказывали, всю дорогу шутил, пока в "скорой" ехал. Все хорошо с ним, девушка. Зашили его, раны обработали.
- Где он сейчас?
- Вам точную палату надо? - посмеиваясь, спросил врач. - Навестить хотите? На третьем этаже, в одиннадцатой палате. Должен сейчас спать после укола.
- Даша! - закричала Виктория, когда дочь рванул по коридору к лестнице, прятавшейся за стеклянными дверями.
- Пусть бежит, - вдруг сообщил врач. - Вижу, что с девушкой все в порядке. Ну а вы, - он перевел взгляд на Крис. - Идемте, поговорим.
Бледная Кристина только кивнула - она вынуждена была пойти вслед за ним, но всем сердцем рвалась к палату к Игорю и к Максу.
А Дашка тем временем бежала, перепрыгивая через ступеньку, как в детстве. Вот он, третий этаж, предназначенного для дневного стационара. Кто-то из больных с удивлением провожал взглядом заплаканную девушку в футболке и порванных джинсах, в больничных шлепках и с полным беспределом на голове.
Одиннадцатая палата находилась в самом конце коридора, увешанном картинами и уставленном цветами. Да, в престижную клинику отвезли их после случившегося. Но Дашке было не до этого. Она представляла почему-то, что Артем лежит на кровати, весь в бинтах, бледный и несчастный.
- Стой! - из одиннадцатой палаты вдруг послышался испуганный женский голос. - Артем, стой, тебе не надо бегать!
- Мам, - отозвался громкий голос Артема. - Мне надо одну девушку найти, а то она без меня совсем зачахнет!
- Артем! Вернись!
- Попозже, мам! - дверь перед Дашиным носом распахнулась, едва не прилетев ей по носу, и перед девушкой оказался ни кто иной, как ее любимый. Артем сам не
ожидал увидеть Дарью, а потому попятился.
- Ага, возвращаешься! - с торжеством воскликнула его мама из глубины палаты.
- Немедленно в постель, мерзавец!
Артем молча схватил Дарью за запястье и отбуксировал в коридор. Глаза его горели, и в них вспыхивал свет то вины, то радости встречи. Парень был без футболки, и бинты, опоясывающие грудь, можно было разглядеть во всех подробностях. Впрочем, также как и синяк на скуле, и пару царапин на лбу и еще какие-то следы драки.
- Артем! - его мать - высокая стройная женщина с длинными темными волосами, выглянула в коридор с явным намерением задать сыну моральную трепку.
- З-з-здрасьте!- Дашка почему-то начала заикаться. Ей показалось, что ее сейчас обвинят в том, что Артема немного повредили.
- Ты Даша?
- Д-д-да.
Мама Артема внимательно оглядела девушку, а потом очень осторожно закрыла дверь, оставшись в палате. Дарья нервно сглотнула, так как внутри нее вихрем бесились самые разные эмоции. Но одна из них перевешивала остальные.
- Спасибо, - черт, он ее фактически спас, а она только и может, что выдавить из себя скупую благодарность.
- Не за что, было очень приятно, - по привычке попытался схохмить парень. Он глянул на девушку, как будто хотел что-то сказать, но закусил губу и не проговорил ни слова.
- Ну, я...- девушка не смогла продолжить, сглотнула и уставилась куда-то в район левого уха парня.
- И я... Блин.
А потом вдруг у обоих словно прорвало словесную плотину.
- Даш, прости меня.
- Нет, нет-нет, - девушка даже на мгновение зажмурилась. - Ты не должен... Черт возьми, я тебе жизнью обязана!
Артем слабо улыбнулся.
- Даша, не надо так говорить. Я делал то, что делал бы каждый, вот и все. Зачем ты села к этой сучке в машину, - он вдруг порывистым движением обнял Дарью. - Она со своим, - тут он очень нецензурно выразился, - могла тебе навредить. Хорошо, что ты в порядке. Я так рад, что ты в порядке, Даша, правда, рад!
- Я тоже рада, что ты рад, - ей так нравилось стоять, уткнувшись носом ему в шею. Правда Дашка старалась не сильно прижиматься к бинтам, не зная насколько Артему может быть больно.
А ей? А ей не больно? Ведь те слова, которые девушка услышала вчера, никуда не делись, не растворились в памяти. Хотя и потеряли уже свой яд.
Ну, или почти потеряли.
- Значит, - она облизнула губы. - Значит, я хоть немного тебе небезразлична, да?
- Совсем чуть-чуть, - шепнул Артем, крепче обнимая ее. - Степень моей небезразличности - всего навсего какая-то там любовь.
Ядовитая обида окончательно съежилась в комок и, тихо шипя, удалилась восвояси - впиталась в больничный кафель, от которого пошел пар. Артему ведь не было смысла врать? Не было никакого смысла бежать за ней, Дашкой, и рисковать своей жизнью, если бы он, правда, всего лишь притворялся.
- Если ты сможешь простить меня, Даш...
- Угу.
- Что угу?
- Уже простила!
Артем, склонив голову, рассмеялся - тихо, спокойно, и в его смехе явственно слышалось облегчение.
- Ты чего? - подозрительно уставилась на него девушка.
- Да так... А, блин, - вдруг отпустил ее Артем из объятий и, прижав руку к ране на корпусе, болезненно поморщился и с трудом выдохнул. Дарья немедленно встревожилась и потянула его в палату со словами:
- Ты псих? Тебе, наверное, лежать надо, а ты скачешь!
- Блин, не говори мне как моя мама. О, вы сейчас, кажется, познакомитесь.
- Мне уже страшно. Иди ложись!
- А поцеловать? - возмутился Артем. - Ты раньше всегда велась, когда думала, что мне плохо. Единственный раз не обманываю, и не срабатывает!
Дарья быстро прикоснулась губами к его щеке, но парень, естественно, остался недовольном такими крохами ее внимания и перехватил инициативу. Да так, что девушка на некоторое время забыла обо всем.
- Дети, - мама Артема вновь выглянула из палатки как кукушка из часов. - Все очень мило, но давайте вы зайдете внутрь и не будете нервировать пациентов. Артем, у тебя может шов разойтись.
- У меня сердце разошлось, - проворчал тот.
- А, по-моему, полушария, - фыркнула Даша и шепнула Артему на прощание. - Я, правда, рада, что с тобой все хорошо.
Артем весело глянул на девушку, ткнул себе в грудь кулаком и заявил под неодобрительным взглядом своей мамы:
- Не будешь меня навещать, я заберу свое нэцкэ.
