Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 143
По некоторым вопросам ассоциация мигрантов разделилась на сторонников светской Республиканской народной партии и на поклонников консерваторов. Споры шли о том, сколько женщин и семей надо приглашать участвовать в мероприятиях ассоциации; какого певца пригласить; разрешать ли безработным мужчинам играть в карты в клубном доме; организовывать или нет вечерние чтения Корана и надо ли предоставлять стипендии одаренным деревенским детям, поступившим в университет. Политические дискуссии иногда продолжались даже после окончания встречи в клубе, после завершения футбольного матча или экскурсии. Мужчины, которые со страстью спорили, в конце концов отправлялись в ближайший бар немного выпить. Однажды ночью Сулейман, хлопнув Мевлюта по плечу, сказал: «Пойдем с нами».
Мевлют понял, что бар в Меджидиекёе, куда они пришли, был тот же самый, куда Сулейман ходил пить с Горбуном Абдуррахманом много лет назад, когда глубоко страдал от безответной страсти. Они ели белый сыр, дыню и жареную печень, пили ракы и обсуждали мероприятия ассоциации.
Разговор вскоре зашел о политике. Сулейман радостно объявил собравшимся, что «клуб будут посещать члены парламента и кандидаты на выборы». Мевлют заволновался, но не стал спрашивать, кто эти предполагаемые посетители, к какой партии они принадлежат. Вскоре дискуссия завертелась возле животрепещущей темы, собираются ли исламисты вскоре захватить страну, или беспокоиться не о чем. Некоторые спорщики заявили, что армия устроит переворот и свергнет это правительство. Это было похоже на дебаты, которые постоянно показывали по телевизору.
К концу ужина мысли Мевлюта уже были далеко. Сулейман, сидевший напротив, поставил свой стул на сторону Мевлюта и начал рассказывать ему о своих сыновьях, говоря тихо, чтобы никто вокруг не услышал. Его старший сын Хасан, которому было шесть, только что пошел в начальную школу. Другому сыну, Казыму, было четыре, и, так как его брат уже научил его читать, он обожал комиксы про Счастливчика Люка. От таинственного тона Сулеймана Мевлюту сделалось неуютно. Сулейман мог разговаривать шепотом, чтобы скрыть семейное счастье от завистливого внимания, но среди присутствовавших было много тех, кто не забыл о загадочной смерти Ферхата. Прошло пять лет, но Мевлют знал, что дело еще не закрыто. Если люди обратят внимание на двух двоюродных братьев, шепчущихся за столом, они могут подумать, что Мевлют о чем-то сговаривается с Сулейманом.
– Мне нужно сказать тебе о чем-то важном. Но ты не должен меня прерывать, – сказал наконец Сулейман, когда все разошлись и братья остались одни.
– Хорошо.
– Я видел множество женщин, рано потерявших мужа в уличной драке или в автокатастрофе и снова вышедших замуж. Если у таких женщин нет детей и если они все еще молоды и привлекательны, у них много поклонников. Я знаю одну такую женщину – думаю, нет нужны произносить ее имя, – которая именно такова: красива, умна и молода. Она знает, как постоять за себя, и у нее настоящий характер. Уже есть кое-кто, о ком она думает и с кого не спускает глаз.
Мевлюту понравилась мысль, что Самиха ждет его, по крайней мере по версии Сулеймана. Мевлют заказал еще один стаканчик ракы.
– Мужчина, к которому направлены помыслы этой женщины, тоже молодой вдовец, потерявший свою жену в результате несчастного случая, – продолжал Сулейман. – Он честен, надежен, хорош собой, и у него ровный характер.
Мевлюту была приятна эта похвала.
– У него две дочери от первого брака, но сейчас он совсем один, потому что они обе вышли замуж и выпорхнули из гнезда.
Мевлют не знал, в какой момент он должен прервать Сулеймана и сказать: «Я понял, ты говоришь обо мне и Самихе», так что Сулейман продолжал пользоваться своим преимуществом от его неуверенности.
– По сути, мужчина уже однажды был влюблен в эту женщину. Он годами писал ей любовные письма… – твердил двоюродный брат.
– Так почему они тогда не поженились? – спросил Мевлют.
– Не важно почему… Вышло недоразумение. Но теперь, двадцать лет спустя, они прекрасная пара.
– Тогда почему бы им не пожениться теперь? – спросил Мевлют.
– Как раз этому все вокруг и удивляются…
– Я скажу тебе, что на самом деле произошло, и тогда ты поймешь, почему они не поженились, – сказал Мевлют. – Мужчина писал те любовные письма не той женщине, о которой ты говоришь, а ее старшей сестре. Он сбежал с ней, они поженились и были счастливы.
– Да ладно, Мевлют, зачем упрямиться?
– В чем?
– Вся наша семья и все на Дуттепе уже знают, что ты писал те письма Самихе, а не Райихе.
– Тьфу! – сказал Мевлют. – Ты годами распространял эту ложь, пытаясь посеять рознь между мной и Ферхатом, и ты сделал Райиху несчастной. Она поверила тебе, бедняжка…
– Тогда в чем правда?
– Правда… – На мгновение Мевлют мысленно вернулся в 1978 год, на свадьбу Коркута. – Правда вот в чем: я увидел эту девушку на свадьбе. Я влюбился в ее глаза. Я писал ей письма три года. Каждый раз при этом я писал ее имя в начале письма.
– Да, ты увидел девушку с красивыми глазами… Но тогда ты даже не знал ее имени, – сказал Сулейман, теряя терпение. – Так что я назвал тебе не то имя.
– Ты ведь мой двоюродный брат, мой друг… Почему ты так ужасно поступил со мной?
– Мне никогда не казалось это ужасным. Когда мы были молоды, разве мы не разыгрывали друг друга?
– Так это был просто розыгрыш, оказывается…
– Нет, – сказал Сулейман. – Буду честен: еще я верил, что Райиха будет тебе лучшей парой и с ней ты будешь счастливее.
– Младшую дочь не отдали бы никому, пока средняя не замужем, – сказал Мевлют. – Ты сам положил глаз на Самиху.
– Хорошо, я обманул тебя, – сказал Сулейман. – Прости. Но с тех пор прошло двадцать лет, и я пытаюсь исправить свою ошибку, мой дорогой Мевлют.
– Почему я должен тебе верить?
– Потому что на этот раз никто не шутит и точно не лжет.
– Но почему я должен доверять тебе? – повторил Мевлют.
– Вспомни, когда ты хотел, чтобы я помог тебе, ты попытался отдать мне тот клочок бумаги, который мухтар оформил на твой дом на Кюльтепе, но я отказался взять его.
– Помню, – сказал Мевлют.
– Может быть, ты считаешь меня виновным в том… что случилось с Ферхатом. – Сулейман не смог заставить себя произнести слово «смерть». – Но ты ошибаешься… Я был зол на Ферхата, очень зол… Но желать кому-то зла в сердце – это одно; совсем другое дело – убить его или поручить это другому.
– Какое преступление тяжелее, как думаешь? – спросил Мевлют. – Будет ли Всевышний в Судный день судить нас за наши намерения или за наши поступки?
– И за то, и за другое нас будут судить, – сказал Сулейман не задумываясь. Увидев серьезное выражение лица Мевлюта, он добавил: – У меня могли быть плохие мысли, но в действительности я никогда никому не делал ничего плохого за всю свою жизнь. Много людей начинают с добрых намерений и заканчивают злыми поступками. Надеюсь, ты видишь, я пришел к тебе сегодня с наилучшими побуждениями. Я счастлив с Мелахат. Я хочу, чтобы ты был счастлив с Самихой. Когда ты счастлив, ты хочешь, чтобы и другие люди были счастливы тоже. Тем более вы двое созданы друг для друга. Любой, кто посмотрит на вас с Самихой со стороны, скажет: «Кто-то должен свести этих двоих!» Представь себе, что ты знаешь двоих людей, которые будут счастливы вместе. Не помочь им сойтись будет грехом. Я стараюсь совершить благое дело.
Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 143
