– Только не вздумай их целовать, – предупредила Ника, оглянувшись через плечо. – Кайфу – никакого.
– А станет невтерпеж, – поддержала Мария, – можно предоставить оригиналы.
– Ох, поймаю на слове! – пригрозил я.
Засмеявшись, они снова отвернулись, прикрыв лица гривами, смоляной и каштановой, – но и без того хватало, на что смотреть. Без привычки даже слишком много. И еще деталь: на здешней жаре я истекал потом, хотелось сбежать в тень либо забраться в воду, – а на этих чертовках не проступило ни капли.
Затем девушки отвернули от берега, углубившись в пальмовую рощу, где за стволами виднелась палатка. Перед ней были установлены в круг надувные кресла, и там нас поджидала третья красотка: Ки Сун из Бангкока – изящная словно статуэтка, а по европейским меркам выглядевшая подростком. Как я понял, «кисуня» считалась экспертом по детской психологии и даже имела тут немалый опыт. (Конечно, среди наших деток найдутся такие, кто не откажется потискать эту малышку в темном углу, но у нее наверняка есть, чем удивить нахалят.) А чуть позже к нашему кружку подсела Пола, светловолосая полячка, сложением и изысканностью черт не уступавшая остальным.
Никто из этих дев не раскрашивал ни лиц, ни ногтей – их телам и без того хватало яркости. Дополнительные краски тут лишь напортили бы, как и одежда. Они были прекрасны каждой деталью, каждым изгибом. Но наряду с сокровенным особенно завораживали пупки – не утонувшие в сале, как у дебелых народных красавиц, и не выпученные, как у культуристок, а чуть погруженные в плоть под аккуратной складкой – эдакие изюминки. Медитировать, уставясь на такой пупок, я мог бы сутками. Зато такой атавизм, как нательная растительность, у девушек отсутствовал, и вряд ли они выводили волосы – просто те не росли у них, где не надо.
Я подозревал, что меня специально отправили на райский остров, дабы серьезные ребята могли заняться делами без помех. Для каждого – свои игры. Конечно, в любой момент я мог убраться отсюда… И покинуть такой цветник, Нику? Пока это не по моим силам. Черт возьми, дайте наглядеться! На большее не претендую – где уж нам. Что любят красивые, очень красивые люди? Во всяком случае, не меня.
Хотя Ника, угнездившись в соседнем кресле, то и дело касалась меня плечом или бедром. Она и на мои колени уселась бы запросто, если бы не опасалась, что для меня это чересчур. И без того от каждого ее прикосновения я покрывался мурашками – и это при такой жаре. Мой Зверь, дай ему сейчас волю, вполне мог бы разорвать Нику в клочья. Но прежде ему пришлось бы убить меня. А буйствовать в ущерб себе – для этого он слишком хитер.
По центру круга здесь напрашивался костер, а лучше – прохладный родник или маленький фонтан, завораживающий мерцанием струй. Взамен этого в воздухе завис волшебный шар, в котором нескончаемой чередой сменялись пейзажи, интерьеры, лица, на самом деле стоившие внимания, будто Оконце это раз за разом подключалось к глазам, умевшим отыскивать в мире красоту. Иногда мелькали персонажи, прославленные на всю планету, – хотя вряд ли они искали популярности.
А в нашей уютной компании речь сперва зашла о ползунах.
– Думаю, эвакуацию можно начать завтра, – высказалась Пола. – Несколько подходящих островов мы нашли.
– Девочек явный недобор – может, их изъять вовсе? – предложила Мария. – Пристроить в хорошие семьи, приглядывать на всякий случай.
И девушки разом посмотрели на меня. Пришлось возразить:
– Боюсь, немногие захотят. Они же сами примкнули к Колодам.
– Но подавляемое меньшинство – всегда плохо, – заметила Ки Сун. – А если поискать по другим весям, чтобы выровнять соотношение? Должно быть не меньше трети.
– Об этом будем думать после, – вступила Ника. – Тут и без того не знаешь, за что хвататься. Сил-то у нас хватает, а вот умом ушли от заурядов недалеко… хоть Род и считает нас людьми будущего.
– Главное, перекрыть Пробой, – сказала Пола. – Пресечь вторжение чужаков, очистить местность от опасного зверья. Одни крысы чего стоят!..
– И пауки, – не утерпел я.
– И пауки, – согласилась полячка. – А что творится под водой, представляете? Если пришлые твари расплодятся, от земной фауны уцелеет немного, а людям опять придется драться за выживание.
– Одного не понимаю, – пробурчал я. – Почему эту грязь должны выгребать вы?
– Будто ты сам не защищаешь близких!
– В отличие от вас, я не признаю всех землян своими братьями. И готов загрызть любого, кто посягнет, скажем, на Нику… или любую из вас. Для меня ценность этих жизней несопоставима. Вы-то считаете иначе – на то вы и незауряды, почти боги. Но если вам требуется карающий архангел, охотно примусь за такую работу. Или с этим вполне справляется Стас?
– Ну какой из него каратель? – улыбнулась Пола. – Он больше пугает. А ругается – от жалости.
– Конечно, Стас невысоко ставит людей, – прибавила Ника. – Но выбирать-то не из чего? И не виноваты они – такими их сотворила природа.
– Людей? – негромко спросил я.
Поняв намек, девушка подтвердила:
– Возможно, мы уже – не вполне. И все равно глупо презирать предков. Всё хорошее в нас – от них. Ну, а мерзость мы брать не будем.
– А вот мне заурядов не жаль, – заявил я не без вызова. – Что же до моей защиты близких… Просто я стараюсь не добавлять этому миру уродства.
– Осталось, чтобы твоему примеру последовали остальные, – с улыбкой сказала Мария. – И уродству на Земле придет конец. Мир станет прекрасен!
– Грешно смеяться над убогими, – отбрыкнулся я. – Лучше объясните, с чего начинается ваш рай. «Чистота помыслов» – штука важная. Но, видимо, не достаточная?
– Этого хватает, чтобы пройти сквозь Окно, – ответила Ника. – То есть, я имею в виду, без поводыря.
Камушек в мой огород – я кивнул, принимая.
– Но чтобы через Сияние дотянуться к другим, требуется больше, – продолжила девушка. – Не знаю даже, как сформулировать…
– Может, любовь? – предложила Мария.
Пола скептически усмехнулась. Ки Сун кивнула с одобрением.
– Может быть, – сказала Ника. – А может, интерес – настоящий, от сердца. Или же полная открытость, предельное доверие.
– Выходит, и тут нельзя обойтись без веры! – посетовал я.
– Без доверия, – поправила она, покачав головой. – Верят – в идеи, высшие сущности. Доверяют людям… вернее, сапиенсам.
– Но и это еще не всё?
– Это начало пути, – подтвердила девушка. – Хотя уже дает многое, а главное: избавляет от одиночества.
– Одиночек, да? Забавный поворот!
– Ведь любой, кто прорвался за этот порог, наверняка тебе друг – иных подтверждений не требуется. Но чтобы объединиться по-настоящему, сперва надо обособиться. Прочен лишь добровольный – иначе это стая, сплоченная общей выгодой.
