Амиры; прикоснулся к её платью, отломив от него кусок, будто от печенья, нахмурился. Холодное. Её будто бы заморозили. Оттого и запаха нет, ибо все на площади обращены в ледышки. Но кто же смог проделать такое? Что за тварь?
Кочевник медленно поднялся на ноги, не сводя глаз с раны на животе девчонки. Он окинул взглядом остальные тела. Всё верно. Все они убиты тем же манером, что и люди в Фисахе. Снова Отан?
И тут в голову пустынника пришла наконец та самая мысль, которая должна была посетить его с самого начала. А где, собственно, Лианти? Не мог же древний пропустить нападение, не мог уснуть на посту, просто не мог! Что-то случилось? Неужто на них напал кто-то, способный одолеть даже древнего слугу Аданоса?
Кочевник сорвался с места, оббегая площадь, чтобы выйти на северную улицу, ведущую в караульное помещение.
– Лианти! – закричал Лерт, совсем позабыв об осторожности, о том, что враг может быть ещё где-то здесь, в городе, совсем-совсем рядом с ним.
Да плевать он хотел на осторожность! Плевать! Весь город, как в Фисахе, всех, без разбору, даже женщин и детей, всех! Да кто же мог сотворить такое? Он его уничтожит. Найдёт и уничтожит! Сотрёт в порошок! Или он не Лерт-пустынник.
Едва кочевник завернул на северную улицу, как перед ним выросла чешуйчатая громада царя скорпионов. Хвала богам, он пришёл. Но почему так поздно? Почему не остановил бедствие?
– Лианти, на нас напали, там, – дрожащей рукой Лерт махал в сторону площади, – все мертвы, там…
– Я знаю, – просто ответил древний. Просто и буднично. Будто никто не умер и на них никто не нападал. Будто всё хорошо и это очередной их разговор в караулке перед сменой.
– Но… почему ты… кто это сделал? Что происходит? – запинаясь, пытался понять, что происходит, пустынник. Только сейчас он увидел, что знаменитая зелёно-золотая чешуя Лианти почернела, ровно, как и его клешни. Царь скорпионов выглядел так, будто сражался в одиночку против целой армии: глаза запали, уголки рта опустились, всегда прямая осанка согнулась, грудь тяжело вздымалась. Неужели пока кочевник спал себе в своём шатре, здесь развернулось целое побоище? Он что, проспал битву? Проспал уничтожение города, который поклялся защищать ценой собственной жизни?
– Это я убил их, – услышал Лерт и, окончательно потеряв всякое понимания ситуации, упал на колени.
– Да что здесь…
Из-за спины древнего вышел светлый маг. Манс переводил взгляд с Лианти на пустынника, будто бы не понимая, что произошло.
– Манс, – обратился к нему кочевник. – Помоги, здесь происходит что-то… что-то…
– Тише, – остановившись бок о бок с царём скорпионов, сложив руки у груди, со скорбной улыбкой прошептал волшебник. – Не нужно так беспокоиться, Лерт. Всё уже закончилось.
– Закончилось? – не понял его пустынник. – Что закончилось?
Не говоря больше ни слова, Манс щёлкнул пальцами и с него будто бы упало что-то, казалось, что волшебника облили водой, но при этом он оставался совершенно сух. О землю ударились сгустки пара, расходясь всё дальше и дальше от белой мантии светлого эльфа.
Белые волосы, белые глаза… нет, это больше был не Манс. По описанию очень походил на…
– Таль, – сорвалось с губ Лерта.
– Приятно познакомиться ещё раз, – ухмыльнулся эльф, изящным жестом натягивая на безымянный палец левой руки какое-то белое кольцо.
– Так это ты убил их всех? И Фисах вырезал тоже ты? И Рейку…
Кровь внутри пустынника закипала, гнев переполнял всё его естество, и он обратился к Латандеру, дабы зачерпнуть его силы… вот только встретил лишь глухую стену.
– Латандер! – кричал он в эту самую стену, но бог ветра не отвечал, сохраняя молчание.
– Он не ответит, – вздыхая, будто жалея кочевника, сказал ему Таль.
– Что ты сделал? – зарычал на него пустынник.
– Это уже не важно… – сжал губы маг и в Лерта ударила сила.
***
Поединок продлился недолго, если это вообще можно было назвать поединком. Ведь Таль лишил Лерта его главного оружия – Латандера.
Первый же удар застиг пустынника врасплох, опрокинув наземь. Второй удар, в лице ледяных копий, нанёс кочевнику пару ран, но тот быстро оправился и решил контратаковать. Атака Лерта потонула в водяном щите светлого эльфа, лишив пустынника руки. Третий же удар Таля превратил бывшего защитника пустыни в решето, закончив бой.
– Это было слишком легко, – скучающим тоном обронил эльф, подходя ближе к поверженному врагу.
Он прочитал особое заклинание и из мёртвого тела вылетел камень души Латандера. Поглотив его, эльф тут же взял бога ветра в оборот, создав внутри себя небольшой остров, такой же, как у бога воды.
– Теперь твоё место здесь. Аданос уже ввёл тебя в курс дела? Как никак вы месяц уже общаетесь…
– Да, ввёл, – согласился Латандер, осматриваясь.
– О моих целях он, думаю, тоже поведал, – как бы подтолкнул к ответу бога ветра Таль.
– Да, – снова кивнул Латандер. – Я согласен. Лишь бы свалить из этой пустыни.
– Что мы в скором времени и сделаем, – улыбнулся ему светлый эльф. – У нас ещё много работы, так что не будем больше терять времени. Мы и так здесь засиделись…
– Полностью с вами согласен, – буркнул бог ветра.
Эпилог
Арон вышел во двор, тяжело выдохнул, улыбнулся.
Вот и всё.
Исцеление деревни «Ветродуй» оказалось делом непростым и потребовало много больше времени, ежели он рассчитывал. Но всё-таки он справился, хоть частично загладив его вину.
Старик двинулся на северо-восток деревни, к речке.
Пора было со всем этим заканчивать. Он и так засиделся здесь непростительно долго. Мартин с Лили покинули деревню почти два месяца назад и уже давно расстались. Сейчас юный чародей уже должен был найти то, что искал. Но вот что Мартин станет делать дальше? Не хотелось бы старому волшебнику окончательно потерять след этого паренька. Он всё-таки кое-чем ему обязан. И ей тоже.
Берег со стороны деревни густо усеивали маленькие кустики, чуть дальше, к северу от деревни, с этой стороны реки, росли небольшие лиственные деревья. За рекой Арон не видел ничего, окромя широчайшего травяного поля бронзовой степи.
Простучав каблуками по деревянному мостику, и оказавшись на другом берегу, старый волшебник двинулся в сторону мельницы, про существование которой местные жители напрочь забыли. И забыли неспроста.
Когда он учуял его, ещё тогда, когда они все вместе пришли в деревню, он сразу решил, как говорится, прикрыть лавочку. Он, конечно, не считал себя святым, но подобные методы всё же презирал. Высасывать жизнь из
