одного свидетеля или доказательства судебной экспертизы, которые могло бы поставить Аманду Нокс где-нибудь рядом с местом преступления.
Двенадцатого июня Аманда выступила в свою защиту, изо всех сил стараясь, чтобы ее речь на несовершенном итальянском была понятной. У всех противостоящих ей юристов появился шанс насладиться представлением, но ее история оставалась последовательной. В какой-то момент она объяснила, что во время долгой ночи допросов следователи сказали ей, что у них уже есть другой подозреваемый под стражей, и все, что ей нужно сделать, это упомянуть его имя. Когда она отказывалась это делать, они били ее и называли глупой, а потом сказали ей, что дать им показания о случившемся – это для нее единственный способ избежать тридцати лет тюрьмы.
Когда друг из Сиэтла пришел дать показания в качестве свидетеля насчет характера Аманды, его спросили о ее сексуальной жизни в Сиэтле, но он об этом ничего не знал. Затем, чтобы показать, насколько она дикая и неконтролируемая, прокуратура представила запись цитаты, сделанной в то время, когда она устроила вечеринку с несколькими соседями по дому, который они арендовали рядом с кампусом Вашингтонского университета, и сосед вызвал полицию, жалуясь на шум и на то, что якобы некоторые из участников вечеринки бросали камни в автомобили. На самом деле это была вечеринка по случаю переезда, устроенная совместно.
Мы изучили реальный документ по этому случаю – доказательство единственного предыдущего конфликта Аманды с законом. По форме он выглядит как типовой парковочный талон, а в описании инцидента полицейский заявляет, что не увидел никаких повреждений камнями, Аманда просто вышла на улицу и представилась одной из жителей дома, поэтому и указана в бланке. Она извинилась за шум и сказала, что ничего не знает ни о каком бросании камней в автомобили. Для меня это указывает на ее ответственность. Она легко могла уклониться от беседы с полицейским и позволить кому-то другому общаться с ним. Наказание заключалось в штрафе на 269 долларов, все соседи по дому его сообща выплатили, и предупреждение о том, что бросание камней «опасно для несовершеннолетних», Аманда приняла от имени тех, кто на самом деле бросал камни.
Эти мелкие склоки – часть спланированных действий по созданию впечатления. Миньини и его команда не имели никаких существенных доказательств против Аманды, поэтому лепили в кучу все, что только могли придумать, убеждая судей и публику, какая она плохая девочка, а, следовательно, злая и способная на жестокое убийство.
Мы с Марком разговаривали со многими людьми из близкого круга Аманды. Нам стало ясно, что обвиняемой Аманды Нокс, чей образ создан журналистами, не существовало в реальной жизни. Это была выдумка, которая служила их очень специфическим потребностям и целям.
Учителя и однокурсники по Подготовительному колледжу Сиэтла описали Аманду в таких терминах, как «яркая», «милая» и «добрая». Один учитель отметил, что в дебатах на уроках истории она всегда занимала сторону самой маленькой страны.
Другой учитель сказал: «Как в учебе, так и в спорте она подавала блестящий пример решимости. Она продолжала работать над чем-то, пока ей не удавалось сделать это хорошо». В постановке «Энни», показанной в Подготовительном колледже Сиэтла, Сара, дочь Тома Райта, сыграла главную роль, а Аманда была в роли одной из сирот. Режиссер Джон Ланге, один из любимых учителей Аманды, до сих пор остается ее близким другом. Как вспоминал Том, она решила сделать несколько сальто назад как часть танцевальной программы, но на каждой репетиции все время приземлялась на пятую точку. К первому запланированному выступлению она все еще не могла выполнить упражнение успешно, но не сдавалась и продолжала попытки.
«На премьере она сделала это впервые, – рассказал Том. – А все остальные “сироты” просто остолбенели и неожиданно разразились аплодисментами».
Несмотря на успех защиты в изображении Руди как обычного мошенника, за плечами у которого было уже несколько обвинений во взломе и краже, а также на то, что Руди и прежде использовал нож в некоторых своих преступлениях, Миньини продолжал свой рассказ, не подкрепленный ничем, кроме собственных предположений. Он создал тщательно продуманную пятнадцатиминутную видеопрезентацию. Как сообщается, она стоила более 200 000 долларов и была создана, чтобы визуально провести присяжных через преступление с опознаваемыми анимированными аватарами, представлявшими Руди, Раффаэле и Аманду. К этому «воссозданию произошедшего» добавили распечатанные фотографии с места преступления. В реальности не было ничего, что могло бы поддержать историю, представленную на видео, но этот воображаемый фрагмент фантастической истории помог закрепить связь в умах присяжных между обвиняемыми и ужасным убийством.
Девятого октября, после долгого летнего перерыва, судья Массеи объявил, что нет необходимости назначать независимых экспертов, как было принято для оспариваемых доказательств или свидетельских показаний в итальянских судебных процессах. Вместо этого он заявил: «У нас есть все необходимые доказательства».
Перед этим Джон Керчер перенес инсульт, из-за которого попал в больницу на несколько дней и еще неделю спустя страдал сильным головокружением, а также раздвоением предметов в глазах. Он не знал, был ли причиной стресс от случившегося убийства или судебный процесс, но я видел много семей, похожим образом страдавших после убийства. Когда вы сталкиваетесь с таким ужасом, от вас требуется все, что вы можете дать, и даже другое. Хотя я не верю, что стресс вызывает болезнь, он, безусловно, бьет по самым слабым местам организма. Душой я всегда остаюсь с семьей Керчер и переживаю за них.
Как и спустя годы после осуждения по делу в Уэст-Мемфисе, группа американских ученых встретилась в Лас-Вегасе во время продолжавшегося судебного заседания и заявила, что доказательства ДНК на ноже и на застежке бюстгальтера оказались бесполезными и не могут относиться к делу.
Они вкратце изложили свои выводы в письменной форме и предали их огласке: «Результаты анализа ДНК, описанные выше, можно получить, даже если бы не было никакого преступления. Таким образом, они не представляют собой достоверные доказательства, связывающие Аманду Нокс и Раффаэле Соллечито с убийством Мередит Керчер».
Суд длился одиннадцать месяцев, в течение которых было заслушано 140 свидетелей. Двадцатого ноября 2009 года Джулиано Миньини поднялся на трибуну, чтобы высказать заключительные аргументы. Он говорил в течение восьми часов, за которые раз за разом повторял свой рассказ об оргии, хотя ни Лука Лалли,
