– А тот факт, что он в добрых отношениях с госпожой Камиль, нам тоже не повредит, – добавил Николс.
Президент задумался, глядя в свой стакан с вином словно это был хрустальный шар. Потом поднял его.
– За дружбу, – хором сказали Мерсьер и Броган.
– За Египет, – провозгласил Оутс.
– И Мексику, – добавил Шиллер.
Президент взглянул на часы и встал. За ним поднялись все участники совещания.
– Извините, господа, но я вынужден вас покинуть. У меня встреча с группой охотников за сокровищами. Поздравьте и поблагодарите от моего имени всех участников спасательной операции. – Он сделал шаг в сторону двери, но по дороге обернулся к Оутсу: – Я хочу видеть вас и сенатора Питта, как только он вернется.
– Вы хотите узнать, о чем он сумел договориться с президентом Хасаном во время их вынужденного пребывания вместе?
– Я бы хотел услышать, что он узнал от президента Де Лоренцо относительно кризиса у наших южных границ. Египет в сравнении с Мексикой имеет для нас второстепенное значение. Мы можем спокойно пережить тот факт, что Ахмед Язид на некоторое время будет отправлен на скамейку запасных, но Топильцин продолжает оставаться реальной угрозой. Джентльмены, сконцентрируйте на нем свое внимание. Да поможет нам Бог, если мы не сумеем стабилизировать обстановку в Мексике.
63
Питт медленно, нехотя выплывал из черных глубин небытия на ярко освещенную поверхность сознания, а вернувшись, тут же почувствовал сильную боль. Он попытался вернуться обратно в милосердный мрак, но непроизвольно моргнул и открыл глаза. А значит, обратной дороги не было. Первое, что он увидел, было румяное, улыбающееся лицо.
– Так-так-та-ак, – жизнерадостно возвестил старший помощник Фини, – с возвращением! Я немедленно доложу капитану.
Когда Фини вышел, Питт, не поворачивая головы, скосил глаза и обнаружил маленького лысого человечка, сидящего на стуле возле его постели. Судовой доктор, вспомнил Питт, но его имя вылетело из головы Дирка.
– Просите, ради бога, доктор, но я не могу вспомнить ваше имя.
– Генри Уэбстер, – заулыбался человечек. – Если же вы не знаете, где находитесь, могу сообщить: вы в самых лучших апартаментах «Леди Флэмборо», которую в данный момент «Саундер» буксирует к Пунта-Аренас.
– Сколько времени я был без сознания?
– Пока вы беседовали с капитаном Холлисом, я занимался вашими ранами. Сразу же после окончания разговора я дал вам сильный седативный препарат. Вы спали около двенадцати часов.
– Неудивительно, что я умираю от голода.
– Я позабочусь, чтобы наш шеф-повар прислал вам что-нибудь особенное.
– А как дела у Джордино и Финдли?
– Воистину достойно восхищения то, что вы спрашиваете о ранах ваших друзей раньше, чем о своих. Джордино – парень крепкий. Я вынул из него четыре пули, слава богу, жизненно важные органы не задеты. К новогодней вечеринке он уже будет готов плясать. У Финдли положение серьезнее. Пули пробили правое легкое и почку. Я сделал для них все что смог здесь, на корабле, потом их вертолетом доставили в Пунта-Аренас, а оттуда – в Вашингтон. Финдли прооперируют лучшие специалисты по пулевым ранениям Медицинского центра Уолтера Рида. Если не будет осложнений, с ним все будет в порядке. Между прочим, ваш друг Руди Ганн решил, что нужен им больше, чем вам, и полетел вместе с ними.
Прежде чем Питт сумел вставить слово, доктор ловко сунул ему в рот градусник, извлек его обратно, прочитан показания и удовлетворенно кивнул:
– Что ж, мистер Питт, могу отметить, что вы идете на поправку. Как самочувствие?
– Как вам сказать... Думаю, триатлон мне сейчас был бы не под силу. Что же касается остального, если не считать шума в голове и жжения в области шеи, я в порядке.
– Вы счастливый человек. Ни одна из пуль не задела ни костей, ни внутренних органов, ни артерии. Я заштопал вам ногу и шею или, если быть более точным, трапециевидную мышцу. И наложил шов на порез на щеке. Позже пластический хирург уберет шрам, если, конечно, вы не сочтете, что он добавит вам привлекательности. Рентген не показал ни одного перелома, даже трещин нет. По моим прогнозам, не пройдет и трех месяцев, как вы будете плавать в Английском канале и играть на скрипке.
Питт расхохотался и сразу почувствовал, как со всех сторон подступила боль. Веселая улыбка Уэбстера сменилась искренним участием.
– Мне очень жаль. Боюсь, я не должен был вызывать у пациента слишком бурную реакцию.
Питт расслабился, и боль вскоре стихла. Ему нравился английский юмор. Он снова рассмеялся, правда соблюдая осторожность, и взглянул на Уэбестера с нескрываемым уважением. Он не сомневался, что доктор, несмотря на свою сдержанность, изрядно потрудился над ним.
– Если можно, – сказать Питт, – я бы хотел получить счет.
Теперь настала очередь доктора смеяться.
– Не сейчас, не хочу, чтобы моя кропотливая работа пошла насмарку.
Питт осторожно сел и протянул доктору руку:
– Я очень благодарен вам, доктор, за то, что вы сделали для всех нас.
Доктор встал и крепко пожал протянутую руку.
– Для меня большая честь, мистер Питт, лечить вас. Ну я ухожу. Вы сейчас самая популярная личность на корабле, и за дверью уже выстроилась целая очередь посетителей.
– До свидания, доктор, и еще раз спасибо.
Уэбстер подмигнул и слегка поклонился пациенту, потом открыл дверь и знаком пригласил стоявших там людей войти.
Первым порог переступил сенатор Питт, за ним шли Гала Камиль, полковник Холлис и капитан Коллинз. Мужчины обменялись рукопожатиями, а Гала наклонилась и поцеловала Питта.
– Надеюсь, вам понравилось обслуживание на нашем судне? – весело поинтересовался капитан Коллинз.
– Мне никогда еще не приходилось лежать в таком роскошном госпитале, – ответил Питт. – Жаль только, что я не смогу поваляться здесь еще месяц-другой.
– К сожалению, ваше присутствие уже завтра необходимо на севере, – сообщил Холлис.
– О нет! – простонал Питт.
– О да, – сказал сенатор, глядя на часы. – Через девяносто минут «Саундер» дотянет нас до Пунта-Аренас. Там уже ждет самолет, на котором ты, я и мисс Камиль полетим в Вашингтон.
Питт беспомощно всплеснул руками:
– Вот и закончился мой роскошный круиз.
Затем последовал ряд стандартных вопросов, касающихся состояния и ощущений Питта. А через несколько минут Холлис задал вопрос, интересовавший его больше всего:
– Вы узнаете Аммара, если снова его увидите?
