из злости, разочарования, обиды только рос с каждой минутой, пока я не явилась на собрание торгового братства, не рассказала в присутствии супруга о его злодеяних, не выплакала всю душу, жалуясь на разрушенные судьбы, свои и этих чад. Думала, что донесу до них правду, что если не судят мужа, то прочь погонят из уважаемой гильдии… не пожелают сидеть за одним столом с таким человеком.
— Они… Тоже были в курсе происходящего, да?
— Да, — кивает Лана и сжимает кулаки. — Все до одного. Козводец тогда словно озверел, кричал, что я его опозорила, бил, живого места не оставляя на теле. Они просто смотрели. А потом что-то во взгляде его переменилось, окончательно потеряло человеческий облик…
Острые ногти купчихи впиваются в кожу ладоней, но даже эта боль не может затмить ту, что терзает сейчас её сердце.
— Он ухмыльнулся, сказал, что раз не хватает мне мужского внимания… то здесь в нём не будет недостатка. И перед смертью мне его достанется сполна.
Стиснув зубы, Лана обеими руками закрывает лицо, и они опять молчат. Ольга тяжело дышит и сжимает в своей ладони руку купчихи — холодную и колотящуюся от волнения.
— Они снятся мне каждую ночь. Пыхтящий сверху большеголовый Хрущ… Сжимающий мою шею до жжения в горле, до головокружения Вол… — делает глубокий вдох она, словно и правда задыхаясь; а синие глаза снова наполняются слезами и становятся похожими на затянутые ряской озерца. — Мерзкая улыбка Вепря, что терзает мои груди… Наблюдающий за всем Козводец, тот, кто должен быть моим спутником по жизни, а не палачом… И оставшийся в стороне Рейнеке, который ничего не сделал с ними и просто вышел за дверь, едва всё началось. Люди на площади заблуждались, когда обвиняли братство в преступлениях и клеймили их обманщиками и сребролюбцами — на деле всё было куда хуже.
Оцепеневшая варяжка продолжает смотреть на измождённую Лану, и чем дольше вглядывается она в её покрасневшее, перекошенное от эмоций лицо, тем меньше хочет она знать ответы на возникшие в голове вопросы.
— Лежащая на холодном полу, в горьких слезах и солёной крови, я надеялась, что на этом мои мучения закончатся. Боги пошлют мне быстрое избавление от страданий или хотя бы силы для того, чтобы я сама прекратила всё… Но боги не ответили, зато моё израненное тело Козводец отвёз к своим наёмникам, где те за деньги или просто в своё удовольствие продолжили издевательства и показывали мне те грани людской натуры, о существовании которых я не догадывалась. Ты же… видишь все эти следы на теле? Каждый из них — чьи-то руки, каждый из них — чей-то отец, сын, брат, супруг, давний друг. И они, решив, что останутся безнаказанными и я не доживу до следующего восхода солнца, ни в чём себе не отказывали.
* * * * *
Когда дверь в сарай открывается, Рейнеке поднимает рыжую голову голову и вздрагивает, замечая в проёме знакомую фигуру своего конвоира.
— Долго вы меня здесь держать будете? Где Лана и княгиня?! — начинает задавать он один за другим вопросы, боясь, что следующего визита тюремщика дождётся нескоро. — У меня есть деньги, много денег… Развяжи мне руки с ногами, и я прямо сейчас дам тебе пару золотых, а потом, когда благодаря тебе окажусь на свободе, вдесятеро боль…
Договорить не выходит: по помещению эхом разносится звонкая оплеуха, и лис падает на пол, касаясь разбитой губы пальцами, что вмиг окрашиваются в алый.
— Я знаю, что богатств у тебя немерено. Наверное, выгодно торговать пушниной, по бросовой цене купленной у менее ушлых купцов, да? Мехов и власти у тебя больше, чем у Велеса (2).
— Я… не понимаю! — кричит и закрывает лицо рукой, будто ожидая нового удара, рудой торговец.
— Ты, верно, отца моего не помнишь вовсе, которого до смерти забили твои душегубы за то, что в срок привёз не всю партию шкурок (3). И, подавно, меня, что приехал узнать о делах тяти в Новгороде и должен был за месяц вернуть "должок", иначе грозился ты спалить дотла наш дом (4)… Не помнишь, верно? Отвечай!
— Не помню, — обречённо опускает голову член братства.
— Месяц ещё не минул, сейчас получишь свою недоимку, — скалится молодец в чёрном и подходит ближе.
С размаху он ударяет старка ногой в живот, добавляет второй, в нижнюю челюсть — слышится хруст зубов; и не успевает Рейнеке глазом моргнуть, как на шею ему накидывают удавку.
— Никогда бы не подумал, что убить кого-то этим так легко и сподручно, — с невероятной силой натягивает шнур изувер. — А всего-то навсего верёвка. Спасибо моему учителю (5).
Рейнеке пытается выбраться из хватки, подаётся вперёд, но этого тановится лишь хуже. В глазах мужчины всё сливается, темнеет, мир уплывает из под ног… и уже через минуту лишивший его жизни юноша заканчивает своё злодеяние и тащит переставший дёргать конечностями труп к тюкам с сеном.
* * * * *
— Один из душегубов моего мужа, однако, пощадил меня. Спрятал обессилевшее тело, сказав, что похоронил… и вместо этого выходил меня, вылечил, не дал умереть — хоть я и молила об этом. Могла ли я подумать, что обезображенный, одноглазый Кулота окажется добрее этих уважаемых мужей с душами чудищ? — Лана на мгновение замолкает, задумавшись о чём-то своём, но глотает вставший в горле ком и продолжает монолог. — Он же потом за обещания денег и власти со своими подельниками тихо задушил Козводца в собственном доме, в своей же постели. Куда дует ветер выгоды, туда и повернёт парус наёмника — в этом они и мы, купцы, очень похожи.
— Я… — опускает голову княгиня и растерянно говорит, постепенно, слово за словом, становясь более уверенной и решительной в голосе. — Могу понять твою месть торговому братству, но что такого сделал Гостомысл? Он был хорошим человеком, быть может, лучше всех в этом городе! И Богуслава… заслужила ли она участи вдовы, а сын её — сироты?!
— Досадное стечение обстоятельств. Братство опешило, когда на похоронах Козводца появилась я, но сделало вид, что ничего тогда не случилось. Как-никак, место в их рядах переходило от супруга ко мне, как и все его дела и богатства, а муж мой был преклонных лет и гибель его не вызвала подозрений. Зато Вепрь как новый глава оказался не столь хорош в подделывании грамот и взятках казначеям да мытникам, посему Гостомысл заподозрил что-то нечистое уже скоро…
— И вы вместе решили от него избавиться? Обманул меня Хрущ, когда сказал, что нет его вины в смерти градоначальника?
