с тем человеком, отложила ее в сторону и призадумалась. Не понятно почему, вдруг она подумала о том человеке, который был запечатлен на той фотографии. Задавала себе вопрос, – почему, фотография этого человека оказалась в кармане ее покойного отца? Если он имеет к нему отношение, тогда почему не разыскал его?, – Вновь глядя на эту фотографию, она говорила себе. – Видно он не наш, не из Советского Союза, потому что одет прилично и по-европейски. Но самое главное, снимок был сделан однозначно в Париже, так как на заднем плане снимка виднелась Эйфелева башня. Как? Как эта фотография попала к отцу? Почему он ее хранил? Неожиданно эти вопросы стали сильно ее волновать. Но Бану, не найдя на них ответа, пешком пошла в сторону гостиницы. К тому времени, часы показывали восемь утра.
Когда швейцар гостиницы открыл дверь, Саидходжа, выйдя на улицу, взглянул на небо. Оно было невероятно голубое и чистое. Сделав глубокий вдох раннего утреннего воздуха, собрался сделать шаг, его словно молнией ударило. По ступеням в гостиницу поднималась его жена Фарида. Саидходжа, резко взглянув на нее, громко крикнул,– Нет, не может быть. – Его крик услышала и девушка, на которую смотрел он. Та, увидев Саидходжу, также была ошарашена от того, что со стороны гостиницы в ее направлении шел человек с фотографии, которая была у ее отца.
Когда они сравнялись, их сердца забились так, словно они вот-вот выскочат из груди. Сделав несколько шагов и пройдя мимо нее, Саидходжа не выдержал, и резко обернувшись, чуть ли не вскрикнул
– Мисс, простите, пожалуйста, – попросил ее,
А девушка до того, как он ее остановил, сама не в силах более удержаться, хотела у него спросить. Быстро подойдя к нему, и покрасневшими глазами, взглянув на него,
– Да, конечно, – сказала и пристально смотрела на него.
– Вы… – дрожащим голосом, и сильно волнуясь,– вы, вы… откуда приехали в Лондон? – спросил у девушки Саидходжа.
– Я, – уже почти в слезах, – я приехала из Советского…Союза…, -и опустила свою голову.
– А,… родом, родом… вы откуда.
– Из Узбекистана…, Вы… наверное, не слышали, есть там такой город…
– Случайно не Коканд? – уже почти в слезах, дрожа, спросил Саидходжа,
– Да, из Коканда. А, вы откуда знаете? – пристально взглянув на него, спросила Бану.
Тут ком подступил к горлу Саидходжи, и сердце чуть не остановилось. Он, сделав над собой неимоверное усилие, еле-еле, выговорил,
– А, как зовут вашего отца,
– Сайдаматов Саидакмал, – сказав, девушка заплакала,
А Саидходжа, громко вскрикнув,
– Дочка, – и падая на колени, крепко обнимая ее. – Дочка, я твой дедушка Саидходжа, папа Саидакмала, – и он неистово зарыдал.
А Мехрибану, услышав это, тоже не в силах стоять на ногах, уселась рядом с ним на корточки. Саидходжа, захлебываясь рыдая, непрерывно повторял,
– Доченька, доченька, я твой родной дедушка Саидходжа, я твой родной дедушка Саидходжа, – и стал быстро целовать ее в щеки. Затем он, обернувшись к своим сопровождавшим его сотрудникам, весь в слезах, показывая на Бану, говорил,
– Это моя родная внучка, родная внучка, о которой я не знал, она нашлась, слава тебе Всевышний, она нашлась.
Увидев эту сцену, Морис приказал охранникам и сотрудникам Саидходжи окружить его и Бану своими телами и укрыть от посторонних глаз.
Саидходжа и Мехрибану еще долго не отпуская друг друга из рук, просидели на том месте. Затем, Саидходжа обращаясь к Морису, сказал,
– Морис, отмени все ближайшие встречи, мы летим в Зальцбург, к моей родной Эльзе. – Громко сказав, прижал внучке к себе и направился к машине.
Саидходжа до аэропорта не отпускал от себя Мехрибану. Так и ехал, крепко прижав ее к себе и постоянно целуя то ее руки, то ее щеки. А когда они прошли в салон самолета, ничего не понимая, Мехрибану спросила у него,
– Простите, пожалуйста, а куда мы летим?
– Домой доченька, домой, – целуя ее, радостно сказал Саидходжа.
– Простите, пожалуйста, а почему Вы уверены, что я Ваша внучка?
– Сайдаматов Саидакмал, твой отец?
– Да, мой отец. Но до его смерти, я об этом не знала.
– Тебе, наверное, рассказывали, что два года тому назад, к нему в Хайдарабад приезжали незнакомые люди. И в тот же день по дороге в Коканд на велосипеде он разбился.
– Да, так и было. Мне об этом рассказал друг отца, дядя Хазраткул.
– Как раз, перед его гибелью с ним разговаривал мой доверенный человек. Скорее всего, после того, как он ему рассказал о том, что я жив и не погиб на войне, наверное, папа спешил к тебе, чтобы сообщить об этом. И торопясь, погиб на том спуске, о котором мне рассказал мой человек.
– Нет он торопился не ко мне, а своему единственному другу, моим нынешним родителям, к дяде Хазраткулу.
– Вот как? А почему ты так считаешь, что он единственный друг Саидакмала?
– В то время я была в Москве. Я учусь в МГУ. О том, что я дочь отца знал только Хазраткул ака. Папа не хотел, чтобы я тоже мучилась, как он. Из-за этого, скрывал от всех мое существование.
– Почему?
– Боялся навредить.
– Кого боялся?
– Тех, кто мстил ему за Вас. Он не хотел, чтобы его участь, его страдания и гонения постигли и меня. Из-за этого, когда умерла после родов моя мама, он назвал меня по просьбе мамы Мехрибану и попросил дядю Хазраткула, под другой фамилией взять меня в детский дом, где он был директором. У меня фамилия не как у вас Саидаматова, а Ходжаева.
– Почему Ходжаева, что у Хазраткула такая фамилия?
– Нет, как я поняла, в Вашу честь. Ваш род ведь Ходжи, не так ли?
– Спасибо ему за это. Бедный Саидакмал, досталось ему за меня.
– Простите меня, Вы что, предали свою страну? – С укором спросила у него Бану.
Сиадходжа, вскочив с места и злобно взглянув на нее, произнес,
– Больше никогда не произноси этих слов. Я никогда не был предателем и изменником Родины. И никто, слышишь, никто не имеет права обвинить меня в трусости.
– Тогда объясните мне, почему Вас объявили врагом народа? Тогда почему всех простили, а Вас нет? А моего отца до конца своих дней преследовало КГБ, почему? – Разрыдавшись, и полных слез глазами, жестко спросила Бану у него.
Саидходжа, видя, как страдает внучка, вновь подсел рядом с ней, и обняв ее, с прослезившимися глазами сказал ей,
– Доченька, не плачь. На это есть свои причины и в Австрии я тебе обо всем расскажу.
Когда самолет приземлился в Зальцбурге, у трапа самолета его ожидал водитель,
– С приездом, господин Саидходжа,
– Здравствуй
