гуще боя я, кажется, вообще не видел тени мертвых или не обращал на них внимания. Однако если сосредоточиться, то постепенно из пустоты прорисовывались контуры образов, прикованных к бездыханным телам.
Недалеко раздался стук копыт. К нам приближался в сопровождении десятка всадников принц Цоу-Лан. В полумраке его красное облачение поверх брони казалось темно-багровым. Это был среднего роста молодой человек, явно очень следивший за своей внешностью. Он не носил бороды, а тонкие усики ему выбрили и уложили в две острые полоски. Наверное, мода такая у них в далеких краях.
— Мое почтение. — не особо почтительно поприветствовал принц. — Наконец могу поговорить с вами стратег Мих-Ир. Вы знамениты.
У варвара был голос скучающего туриста, который пару часов назад вернулся с увлекательной экскурсии, а теперь не знал чем себя занять. Это чужая война для него. Он воспринимал ее как некий дальний поход за славой и новыми впечатлениями.
— И вам не хворать, принц. Ваши воины достойно сражались.
— Как и ваши. Ой странная у вас, имперцев война. Никогда бы не подумал, что увижу столько великих людей, которые ходят пешком. Я рожден в кибитке и вырос на коне. Но не думайте, что я вас не уважаю. Уважаю. Больше только Карра. Он сказал, что сделает меня великим полководцем. Сделал за год. Я даже стратегом стал.
Ага. Значит очередной молодой протеже старика. Замена Аргаилу.
— Поздравляю. — ответил я принцу. — Думаете остаться в Империи?
— Не. Я вернусь к себе и буду воевать. Я стану шаньюем с этим даром и помощью Империи. Тридцать лет не было у Хэ-Чжи шаньюя. Но ничего. И Ти-Шадай, и Хаттар, и Шадд еще услышат грохот наших копыт. Я возьму сотню городов и соберу тысячу наложниц. Больше чем у императора Ти-Шадая! — с важностью подчеркнул Цоу-Лан.
А, ясно. Карр и ко этого фрукта усиливают, чтобы его руками поднять шторм где-то далеко и обрушить его на соседей Шадда или сам Шадд. Ксерион тем временем, наверное, науськивает кого-то против Империи. Засылает жрецов и военных инструкторов. Обычное дело. Низкие страсти высокой политики.
— Карр обещал отдать лучших осадных мастеров. Эти ваши большие арбалеты мне очень нравятся. В Ти-Шадае давно используют против нас массы пеших стрелков и копейщиков, много крепостей, стен и башен.
— А одна гигантская стена у них есть? — осведомился я.
— Есть и не одна. — усмехнулся принц. — Стена на юге от реки По. Другая у жемчужного озера до горы Те-Нэ. И ещё есть крепость Хрустального Дракона, от которой тоже в обе стороны идут огромные стены. Ладно. Уже совсем темнеет. Надо выводить моих разведчиков. Проверить не ждут ли нас засады на обратном пути. Да накроет вас небо синим плащом.
— И вам удачи, принц.
Цоу-Лан удалился, а стоявший неподалеку Ган с неподдельной грустью произнес:
— Еще конный варвар. Сколько их не убивай, они никогда не заканчиваются.
— Численность населения кочевых народов меньше чем оседлых, но мобилизационный ресурс заметно выше. — пробормотал я себе под нос фразу из какого-то исторического ролика на Ютубе.
Когда я их смотрел? Сколько вечностей назад это было? Вроде бы во время переноса меня не сбивал грузовик и уголовник не загнал перо в бочину, но возникает ощущение, что тот человек из прошлого уже мёртв. Осталась только его тень, привязанная к почему-то еще живому телу. Михаил теперь лишь смутные воспоминания, обрывки знаний и эмоций. Вместо него тело занял кто-то другой. Некий Михаир, или Мих-Ир, или Палач Севера. Упрямый, странный и даже немного безумный стратег, который месяц балансирующий между жизнью и смертью. Он захватил эту мясную оболочку и осколки воспоминаний, как захватил когда-то Либану. Быстро. Почти без боя.
В мою сторону шел Карр, сопровождаемый двумя десятками телохранителей и товарищей. Впервые видел стратега без полной брони. Видимо даже его выносливость имеет пределы, продиктованные возрастом. Карр остался лишь в поножах и субармалисе, достаточно дорогом, но не вычурно-броском. Белые петериги заканчивались бронзовыми печатками. Своего рода небольшими фалерами.
— За твоими дезертирами я отправлю две полные турмы сагиттариев и десяток сэйфов, знающих эти места. Тут проблемы с деревом для столбов или крестов, так что взятым живьем просто сломают руки, ноги и бросят в степи. Нет врага хуже предателя.
Это намек на Сандиса? Вполне возможно.
— Благодарю, стратег.
— Это должно сделать и благодарность тут не требуется. Так работают легионы, царства, империи и отдельные семьи. В какой-то момент каждый делает что должен, отодвинув собственный интерес. Поступившего иначе жестоко наказывают. И это не просто месть. Это отбор. Должны остаться лишь преданные и проверенные. Это весть. Предупреждение всем тем, кто может задуматься о предательстве. Но когда такие принципы нарушаются раз за разом и личные интересы становятся на первое место, то всё начинает рушиться. Оно падает быстро или медленно гниёт. То что я сказал сейчас, вовсе не великая мудрость. Любой умный человек дойдет до этой мысли сам, когда хоть сколько-то повзрослеет. Но даже очевидные истины приходится напоминать и самое главное отстаивать.
Думаю, данные слова Карр адресовал не только мне, но и своим спутникам. Возможно даже транслировал через командный голос ещё кому-то или всему войску. Не удивлюсь если у него для своих легионов есть считай радио с ежедневными обращениями и разъяснениями на разные темы. Этакий политпросвет. В пропаганде Карр похоже шарил не хуже чем в войне. Можно было понять Аргаила, который поддался его влиянию. Геор и ко тоже были ребята прожженные, пробивные, но на их фоне Антавий Карр казался почти небожителем.
И что мне надо было ответить на эту красивую, популистскую речь? Совсем промолчать или пробубнить "Да-да" словно школьник, подтверждающий слова учителя, не очень правильно с точки зрения всё той же пропаганды. Пропаганды меня лично как фигуры способной занять значимое положение в Империи.
— Главный долг, который мне известен — верность верным мне. — решил ответить я.
Вроде тоже звучит нормально.
— Такое мнение может быть как достойным, так и заслуживающим упрека. Вчера вы поступили достойно, стратег. Этого уже не отнять. — многозначительно ответил Карр и зашагал прочь.
Он, наверное, имел в виду, что когда ты верен верным тебе, то очень многое зависит от твоего окружения. И отношение ко мне должно
