с помощью братьев пытался незаметно отодрать со стены здоровенный топор с полукруглым лезвием, на который он положил глаз с самого утра.
Очередной виток назревающего скандала прервал забежавший в двери стражник. Он отдышался, поправил сползший на нос шлем и сипло выдохнул: “Идут!”
Бойцы повскакивали с мест, спешно разбирая оружие, и ломанулись по своим постам, едва не вынеся дверь. Брак не остался в стороне и, покрепче сжав в руке капитанский жахатель, похромал на улицу. Последним помещение покинул грозно хмурящий рыжие брови Сонатар, вооруженный длинной, изукрашенной резьбой кровопуткой с вычурным прицелом.
В осиротевшей трапезной зале настало долгожданное спокойствие. На часах истаяли последние искры оранжевого, и застекленное окошко целиком разгорелось солнечно-желтым. Тишину нарушал лишь треск дров в камине и сдавленная ругань со стороны подвала, а потому грохот рухнувшего со стены топора, оставившего на лакированном полу светлую зарубку, прозвучал особенно громко. И даже слегка зловеще.
На площадь перед храмом стекались люди. Полуденная звонница запаздывала, но у лесовиков свои способы определять время. На бандитов они не были похожи – обычные зеваки, напялившие по случаю холодов безразмерные мохнатые шубы, теплые плащи и куртки. Оружия не было видно, руки напоказ пустые, но что там спрятано под одеждой – поди угадай. Собирались кучками, жались с краев, предусмотрительно избегая открытого пространства перед приземистой каменной коробкой тогвианского святилища. Расстояние до поместья небольшое, и ствол тяжелого скраппера отсюда было прекрасно видно.
– Да тут полгорода, – сквозь зубы ругнулся Сонатар, разглядывая площадь через окуляр на кровопутке. – Это не они! Куда вы лезете под картечницу, идиоты!
– Гхм. Ты же не думал, что простые горожане пропустят такое незабываемое зрелище? – насмешливо спросил Раскон, дымя трубкой. – Больше всего на свете люди любят наблюдать за казнями, чужими семейными разборками и войной. У тебя здесь два из трех, а то и все три. Погода замечательная, солнышко выглянуло, интересное намечается. Не переживай, вмешиваться в твою войну они не станут. Разбегутся.
Северянин грязно выматерился и вновь прильнул к окуляру.
Командующие обороной собрались на крохотной вытянутой площадке, козырьком нависшей над воротами. Отсюда открывался замечательный вид на город, немилосердно дуло и стояла пара огнеметалок. Двое стражников сноровисто готовили их к использованию, заливая в горловины баков едко пахнущую жидкость из канистр и разогревая подмерзшие станины – эйр из дома все еще не поступал и нагреватели пока спали.
Кроме северянина, фальдийца и стражников, на площадке курили Колфер, Веден и оставшийся безымянным одноглазый громила с “Архуласа”. Они вяло обменивались оскорблениями и изредка выкрикивали команды суетящимся во дворе бойцам. Те спешно сооружали невысокие баррикады, а из распахнутых дверей пристройки служки неторопливо выкатывали самую настоящую таргу – маленькую, двухместную, но вполне способную огрызаться торчащим из открытого прицепа скраппером. То ли Сонатар любил поохотиться с колес, то ли просто достал по случаю, но транспорт смотрелся на заснеженном дворе как джорк в лесу – глупо и бестолково.
– Баданга на крыше, тарга, – хмыкнул Брак, с любопытством разглядывая несуразную машинку, движок которой упорно отказывался просыпаться, – И нихера не работает. Ваш главный ведет себя как молодой, глупый драк. Тащит в логово блестяшки, не понимая, зачем они нужны. Что еще у него припрятано? Нелетающий цеп? Тонущая в снегу горжа?
– Попридержи язык, – свел брови стражник, ворочая тяжелое бревно. – Иди помогай, если умеешь.
Движок тарги чихнул и снова затих.
– Куда мне, – улыбнулся механик, доставая из сумки флягу с вуршем, – Я лучше тут постою, посмотрю.
– Вот и стой.
Брак отхлебнул горячего напитка и привалился плечом к створке ворот.
Посмотреть было на что. Толпа за площадью продолжала собираться, но главного виновника торжества до сих пор не было видно. Зато, наконец, явились его бойцы. Сперва медленно, со слышным даже отсюда скрипом распахнулись ворота внешней стены Шалариса, и сквозь широкий проем, нестройно чеканя шаг, потянулись вооруженные люди. Двойка, вторая, третья… Первые бандиты уже успели ступить на площадку и начать выстраиваться в кривоватое подобие шеренги, а новые все продолжали прибывать. Снаружи зашли почти три десятка, прежде чем людской поток иссяк. Площадь ощетинилась копьями и стволами.
– Их больше двадцати, – заметил Раскон, поправляя темные очки. Солнце нашло себе особенно широкую прореху в облаках и обрушилось на городок потоками давно припасенного тепла и слепящего света.
– Щитов нет, – широко улыбнулся Сонатар. – Плевать, сколько их.
Однако, на этом все не закончилось. Из дверей кабака у реки, вызывающе красневшего крышей на фоне окружающей грязи и снега, появилась вторая группа. Значительно меньшая, всего человек семь, но даже отсюда были видны тусклые отблески на прикрытых мехом кирасах и плотно набитые банками перевязи. К врагу пожаловало подкрепление из серьезных бойцов.
– А это… – выругался северянин. – Какого…
– Они что, все это время просто сидели в кабаке? – хохотнул Колфер, – Твои стражники прочесали все окрестные канавы и болота, но не додумались заглянуть в шаргов кабак? Да распоследнему джорку известно, что ублюдки слетаются на пиво и жратву, как мухи на дерьмо.
– Предпочитаю не разбираться в ублюдках, дерьме и мухах, – процедил северянин, утирая лоб. Выбивающиеся из под меховой шапки волосы слиплись от пота в неопрятные рыжие сосульки.
– Это твой шанс просветиться.
– С такими силами они давно бы снесли охрану, – подкрутил гогглы Веден, приближая картинку. Линзы на солнце окрасились в непроницаемо-черный. – О, этого я знаю. Маракс, наемник не из последних. По слухам, из кочевников. Любит маленьких девочек и резать уши. Пить, правда, не умеет совершенно. Однажды надрался так сильно, что попытался влезть на городскую стену, цепляясь одними губами…
– Ему удалось?
– Когда он успел собрать столько людей? – Сонатар при упоминании об увлечениях наемника заметно побледнел и оглянулся на дом. – Да где этот ублюдок?
Семерка бандитов тем временем добралась до храма. Тяжело вооруженные бойцы заняли места по периметру площади, благоразумно держась подальше от собравшейся в центре толпы.
– Не уверен, что мы сдержим шарков, если начнется бой, – пыхнул трубкой Раскон и принялся стягивать перстни с пальцев.
– Что-то их больно дохера, – кивнул Колфер. – Кровищи будет… Зря я согласился.
– Вон он! – проорали с крыши.
Двери храма распахнулись, и на испаханную ногами площадь ступил человек в серой тогвианской рясе. Он откинул с лица капюшон, сверкнув на
