– Верно, – улыбаясь, поддержал ее Смитбек, к которому уже вернулось его обычное хорошее настроение. – Эта старая развалина нуждается в том, чтобы ее время от времени хорошенько встряхивали, не то она совсем зарастет пылью.
Марго тихо засмеялась.
– Из того, что я прочитала, можно сделать противоположный вывод: это как раз последнее, что сейчас нужно музею. Правда, что в давке на открытии гробницы погибли четыре человека?
– Да, – ответила Нора. – И еще шестьдесят были ранены, причем более десяти из них тяжело. – Она переглянулась со Смитбеком.
Согласно официальной версии, опубликованной через две недели после открытия, в программном обеспечении, управлявшем светозвуковым шоу, произошел сбой, в результате чего компьютерные системы вышли из-под контроля и вызвали панику. То, что произошло на самом деле, было известно лишь нескольким избранным из числа сотрудников музея и представителей правоохранительных органов.
– И директор тоже пострадал? – снова спросила Марго.
Нора кивнула.
– С Коллопи случился какой-то припадок, и сейчас он наблюдается в психиатрическом отделении нью-йоркской больницы. Врачи говорят, что он скоро поправится.
В этих словах, конечно, была правда, но далеко не вся.
Коллопи, как и еще несколько человек, стал жертвой светозвукового шоу Диогена и чуть не сошел с ума из-за воздействия лазера в сочетании со звуковыми волнами очень низкой частоты. То же могло бы случиться и с Норой, если бы она не закрыла глаза и не заткнула уши, – в результате ей удалось отделаться неделей ночных кошмаров. Пендергаст и остальные остановили шоу прежде, чем оно достигло своей кульминации и его последствия стали необратимыми, поэтому прогноз для Коллопи и других пострадавших, в отличие он несчастного Липпера, был вполне оптимистичным.
Нора задумчиво откинулась на спинку стула. Когда-нибудь она расскажет Марго обо всем. Но не сегодня: той еще предстоит проделать долгий путь к выздоровлению.
– А как, по-твоему, все это отразится на музее? – спросила Марго. – Ведь трагедия на открытии случилась сразу же после кражи алмазов.
Нора покачала головой.
– Вначале все подумали, что это будет последней каплей, особенно потому, что среди пострадавших была жена мэра. Но случилось прямо противоположное. Из-за всех этих неприятностей выставка «Гробница Сенефа» стала самым крутым шоу в городе. Спрос на билеты растет с невероятной скоростью. Сегодня утром я даже видела на Бродвее одного парня в майке с надписью «Я избежал проклятия».
– Значит, гробницу откроют? – вновь спросила Марго.
Смитбек кивнул.
– И очень скоро. Большинство артефактов уцелело. Предполагается, что через месяц все будет готово.
– Этим занимается новый египтолог, – добавила Нора. – Она использует оригинальный сценарий, но удаляет из него сомнительные спецэффекты. А в целом светозвуковое шоу будет почти таким же, как задумывалось изначально. Виола – замечательная женщина, остроумная и очень простая. Нам с ней повезло.
– В газетах сообщалось о каком-то агенте ФБР, который помог спасти людей, – вставила Марго. – Не Пендергаст ли, случайно, имелся в виду?
– Как ты догадалась? – удивилась Нора.
– Просто ему почему-то всегда удается оказываться в самой гуще событий.
– Это уж точно, – согласился Смитбек, и улыбка исчезла с его лица.
Нора заметила, что он невольно начал поглаживать руку, обожженную кислотой.
В дверях появилась сестра.
– Марго, я отвезу вас в палату через пять минут.
– Хорошо. – Марго снова повернулась к Норе и Смитбеку. – Наверное, теперь он все время проводит в музее, задает вопросы, смущает чиновников? Одним словом, постоянно всем надоедает?
– Как ни странно, нет, – ответила Нора. – Он исчез сразу после открытия, и с тех пор его никто не видел и ничего о нем не слышал.
– В самом деле? Очень странно.
– Да, – согласилась Нора. – Действительно, очень странно.
Глава 82
В конце мая двое – мужчина и женщина – сидели на террасе чистенького оштукатуренного домика на острове Капрайя, с которого открывался захватывающий вид на Средиземное море. Терраса находилась почти у самого края обрыва. Далеко внизу волны набегали на подножие черной вулканической скалы, над которой кружили неугомонные чайки, а еще дальше, насколько хватало глаз, простиралась синяя бесконечность.
На террасе стоял старый деревянный стол с незатейливым угощением: круглый крестьянский хлеб, копченые колбаски, бутылка оливкового масла, тарелка оливок, два бокала белого вина. Воздух наполнял аромат цветущего лимона, к нему примешивалось благоухание дикого розмарина и запах соленой морской воды. Над террасой, на горном склоне, виднелись ряды виноградной лозы с устремленными вверх закручивающимися усиками. Единственными доносившимися до них звуками были едва слышные крики чаек да шепот легкого бриза, игравшего пурпурными листьями бугенвиллеи.
Они сидели, потягивая вино и переговариваясь вполголоса. На женщине были поношенные холщовые брюки и старая рабочая рубашка, резко контрастировавшие с ее тонким благородным лицом и рассыпавшимися по спине блестящими темно-рыжими волосами. Насколько неформальной казалась одежда женщины, настолько строго был одет мужчина – в черный итальянский костюм, накрахмаленную белую сорочку с галстуком, узел на котором, правда, был слегка ослаблен.
Эти двое смотрели на третьего члена их маленькой компании – красивую молодую женщину в бледно-желтом платье, с задумчивым видом прогуливавшуюся по оливковой роще возле виноградника. Время от времени она останавливалась, срывала цветок, вертела его в руках и рассеянно бросала на землю лепесток за лепестком.
– Кажется, я наконец все поняла, – произнесла женщина, сидевшая на террасе. – Но вот одну вещь вы мне не объяснили: как вам удалось избавиться от электронного браслета и не поднять тревогу?
Мужчина небрежно махнул рукой:
– Это детские игры. Внутри пластикового браслета имеется проволока, по которой проходит ток. Предполагается, что браслет невозможно снять, не разрезав проволоку. В этом случае происходит короткое замыкание и включается сигнал тревоги.
– И как же вам удалось этого избежать?
– Я расцарапал пластик в двух местах, обнажив проволоку, потом прикрепил к этим участкам концы проволочной петли, сделал разрез между ними и снял браслет. Элементарно, моя дорогая Виола.
– Какой вы хитрец! А где же вы раздобыли проволоку?
– Сделал из оберток от жевательной резинки. К несчастью, я был вынужден тщательно разжевать жвачку, поскольку мне нужно было закрепить концы петли.
– А жвачка? Где вы взяли ее?
– У моего знакомого из соседней камеры. Очень талантливый молодой человек. Он открыл мне целый новый мир – мир ритма и ударных инструментов. Он подарил мне одну драгоценную упаковку жевательной резинки из своих запасов в обмен на небольшую услугу.