– Прошу прощения, – сказал мужчина в лифте. Он произнес извинения на столь совершенном английском языке, что я сразу поняла: это не родной его язык, он, скорее всего, прекрасно изучил его. – Кажется, я приехал не на тот этаж. Коллега, к которому я направлялся, живет на восемнадцатом этаже, а этот…
Я смотрела на него с таким выражением на лице, что это заставило его замолчать. Он был высок, по меньшей мере шести футов ростом. И это был не типичный житель запада – светловолосый и голубоглазый. Золотисто-коричневый цвет его кожи выдавал средиземноморское происхождение. И мне показалось, что, скорее всего, он исповедует не ту же религию, что исповедую я.
И несмотря ни на что, он с ног до головы был великолепен. Я чуть не задохнулась, увидев эти шоколадно-карие глаза. В этих глазах я увидела Тавистока, а потом, вглядевшись по-настоящему глубоко, я увидела и Талли. А может быть, если бы я смотрела еще глубже, совсем, совсем глубоко, то тогда я бы уже увидела и саму себя. Передо мной был человек, который был моей половиной.
Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но он этого не сказал, потому что в этот момент в третий раз за всю свою жизнь я упала в обморок.
45
– Вам лучше? – спросил он.
Я лежала на кушетке в своей квартире, а он сидел рядом, держа в одной руке кусок материи, намоченный холодной водой, и прижимал его мне ко лбу. Другой рукой он приглаживал мои растрепавшиеся волосы, еще влажные после мытья. Он смотрел на меня с таким видом, как будто пытался вспомнить каждый дюйм моего тела. Если бы со мной не произошло всего и если бы я не знала наверняка, кто этот человек, я бы испугалась. Позволять совершенно незнакомому человеку гладить меня по щеке, по шее, проводить по моим бровям кончиками пальцев, потом вдоль по спинке носа – это было не в моих привычках.
Но это был не совершенно незнакомый человек. Я знала о нем все, что только можно знать, за исключением, может быть, двух-трех мелочей – типа того, как его зовут и откуда он приехал. Но это было неважно. Это был мой мужчина, и он был моим в течение многих жизней.
Я смотрела, как он на меня смотрит. Вспомнит ли он меня? Может быть, там, за этим лицом, живое сознание Тавистока?
Он внезапно очнулся и резко выпрямился.
– Простите, – пробормотал он. – Мне следует представиться. Меня зовут Тариз… – Он выговорил еще несколько имен, но их я уже не разобрала. В то время как он, сидя подле меня, произносил звуки своего теперешнего имени, а его бок касался моего тела, мне казалось, я не слышу, я чувствую. Все, что мне нужно было знать, это «Тариз». Талис, Тэйви, а вот теперь Тариз.
– Вы себя неважно чувствуете, – произнес он. – Может быть, следует вызвать врача. – Я увидела, как бледнеет его лицо цвета светлого меда. Он добавил очень тихо:
– Может быть, вы ожидаете ребенка.
– Нет, – ответила я, улыбаясь. – Не ребенка. Я не замужем. И не обручена. Я свободна.
Тариз ничего на это не ответил, только по-прежнему пристально рассматривал меня.
– Вы, наверное, скажете, что я сошел с ума, но мне кажется, я вас знаю. Как будто… нет, не знаю, как сказать. Как будто я вас когда-то знал. Вы понимаете, что я хочу сказать?
– Да, прекрасно понимаю.
– Вы будете смеяться, но я как будто что-то знаю о вас. Но это, конечно, невозможно, потому что мы с вами никогда не были знакомы.
– А что вы обо мне знаете? – тут же спросила я. Он ласково улыбнулся, и мне показалось, что мое сердце сейчас растает.
– Вы боитесь высоты и вы любите… – Он заколебался. – Вы любите таких зверьков. – Он бросил взгляд на подсвечник, который стоял у меня на столе. – Вы любите обезьянок! И еще… вы что-то делаете. – Он провел рукой по глазам. И вспомнил. – Вы рассказываете истории. Вы замечательно рассказываете истории. Все вокруг смеются. Нет, главное, это я всегда смеюсь. И еще вы…
Он внезапно отшатнулся, смотря на меня почти испуганно. Его большие черные глаза расширились, кожа с каждой секундой делалась все бледнее. Он тихо проговорил:
– Кажется… кажется…
Мне еще никогда не приходилось видеть, чтобы мужчина падал в обморок, но в данном случае, кажется, мне предстояло это увидеть. Рывком вскочив с кушетки, я толкнула его к спинке и принялась искать, не найдется ли у меня бренди. Но я не нашла, потому что обычно не пью бренди. Поэтому я налила немного мандаринового ликера «Наполеон» и протянули ему рюмку.
– Простите, – пробормотал он, садясь прямо. – Со мной как будто… как это будет на вашем языке? Такое чувство, как бывает в самолете, когда посмотришь вниз на землю.
– Да, летная болезнь, – сказала я. И подумала про себя: «Так бывает, когда посмотришь в глубь столетий».
На нем был надет темный костюм, от чего его волосы и ресницы казались еще темнее. Больше всего на свете мне хотелось прикоснуться к нему. Я мечтала ему рассказать все о нас с ним. Я хотела почувствовать, как его сильные руки обнимают меня.
– Почему вы на меня так смотрите? – спросила я, пытаясь заставить его рассказать о своих мыслях.
Он улыбнулся. У него были прямые, ровные, красивые зубы. А когда я взглянула на его губы, все у меня внутри заныло. Халат на мне раскрылся, но я его не застегивала. Стоило бы ему пальцем пошевельнуть, и я бы вообще сбросила с себя на пол всю одежду.
– Я вас не знаю, – тихо сказал он. – И вы меня не знаете. Но все-таки как будто я вас знаю. Я знаю все, что в вас есть хорошего и плохого.
– Плохого? – тут же невольно вырвалось у меня.
– Кажется, вы с характером, – улыбаясь, заметил он.
– Только тогда, когда ты не делаешь то, что я хочу, – ответила я. – А как только ты делаешь, что я хочу, и когда я хочу, я тут же становлюсь милой и спокойной.
Учитывая тот факт, что мы с ним встретились пять минут назад, это мое заявление было трудно понять, но он только улыбнулся и кивнул:
– Да, это я знаю. Воля у тебя сильная.
С глубоким вздохом он посмотрел на рюмку ликера, которую держал в руках. Я сидела на краешке кушетки, примерно в восьми дюймах от него, и умирала от желания придвинуться вплотную.
– Я только что приехал в эту страну, – тихо произнес он. – Я только вчера сошел с самолета, а в этом здании у меня была назначена встреча с одним человеком.
– На восемнадцатом этаже, но ты нажал не на ту кнопку. Он поднял голову и взглянул на меня:
– Да нет, кажется, я нажал именно ту кнопку, какую надо.
– Да, – прошептала я. – Ты нажал ту кнопку, какую надо. Он снова посмотрел в свою рюмку. Когда он наклонил голову, я увидела, как у него на шее пульсирует вена. Как я хотела поцеловать эту шею! Воздух между нами напоминал электрическую дугу, заряд на которой возрастал с каждой секундой.
– Я приехал в вашу страну, чтобы говорить с вашими людьми, с вашим президентом, о том непонимании, которое имеется между вашей страной и моей.
