И хотя толпа по-прежнему бесновалась, голос, раздавшийся откуда-то спереди, перекричал всех.
– Расступитесь! Пропустите Святого Отца! Дорогу Великому Негусу!
К ним пробивались всадники – эскорт из десяти или пятнадцати человек на разгоряченных, храпящих лошадях. Очевидно, им пришлось долго скакать, чтобы успеть спасти гостей города. Их появление не осталось незамеченным, и по мере того как всадники приближались к застрявшим у подножья моста путникам, толпа стала успокаиваться. Одни пытались коснуться человека, скачущего впереди, другие падали на колени, третьи – самые буйные – принимались в экстазе рвать на себе одежды.
Человек что-то говорил им, но звучал все тише, и Регарди не мог разобрать ни слова – только интонацию. Голос всадника обещал и успокаивал, действуя на толпу, словно снотворное зелье, которым опаивали Арлинга в Карах-Антаре. Регарди показалось, что некоторые действительно стали засыпать. Стоя, с открытыми глазами, они принимались раскачиваться из стороны в сторону, а потом ложились на землю, превращаясь в безжизненные куклы. Только когда стражники стали поспешно прижимать к носам платки, он понял, что дело было не в словах и голосе Негуса, а в новом запахе, который сочился из мешков, притороченных к седлам всадников. Наркотик против наркотика… В этом мире Нехебкая дурман контролировал все человеческое.
Арлинг прижал нос к плечу, стараясь вдыхать через ткань рубахи, но скоро стал спотыкаться, врезаясь в спины проводников. Вместо расслабления, которое он ожидал от наркотика, в нем пробудилась паника. Иман учил его задерживать дыхание на длительный срок, но не дышать вообще он не мог. Грудь горела огнем, требуя больше воздуха, голова отказывалась понимать простейшие вещи. Например, почему голос Негуса казался таким знакомым?
Сознание уплыло в черноту, но он продолжал механически шагать, цепляясь за чьи-то руки. Хорош васс’хан, уныло подумал Регарди. Кажется, он хотел кого-то убить.
Над ухом зазвенел голос Зоргана, и слух Арлинга резанули заискивающие нотки, непривычные для капитана.
– О Лучезарное Светило! Перед солнцеподобной дланью твоей не стоят и гроша несметные сокровища всего мира!
Арлинг потряс головой и понял, что стоит на коленях на каменном холодном полу, а рядом – точно в такой же позе – заливается соловьем Зорган. Странно, он совсем не помнил, как оказался здесь. Дышалось по-прежнему с трудом, но стало понятно, что заставило его очнуться. Боль в связанных за спиной руках теперь ощущалась иначе, не позволяя себя игнорировать. Пальцы превратились в тяжелые и неповоротливые куски плоти. Ноги вели себя также. Воздух, догадался Регарди. Тело не может к нему привыкнуть, вызывая путаницу сознания. Что советовал в таких случаях Великий Махди? Нужно было вспомнить, непременно вспомнить…
– Властелин царей, убежище всего мира, справедливейший завоеватель, венценосец, величественный, как Небо, владыка! – продолжал стонать Зорган, мешая Арлингу сделать то, что и так казалось невозможным. Регарди пытался заставить голову думать о чем-либо кроме воздуха – пока безуспешно.
Где я? Какая-то пещера… Нет, большой зал. Влажно, пар, испарения – похоже, где-то рядом большой источник воды. Слышится плеск. Кто-то моется? Девушки смеются… Странно. Впрочем, в городе Нехебкая все не как у людей. Барабаны гремят громче, словно из-под земли. Все-таки это пещера – своды слишком высокие, и пахнет сыростью. Где же Подобный? Идиот, а перед кем распинается сейчас Зорган?
– Да увековечит Нехебкай твое царствование и владычество, – пролепетал капитан каравана, и Арлинг понял, что еще немного и страх полностью скует горцу разум.
Стараясь дышать глубже и чаще, Регарди медленно перевел внимание вперед, ощупывая пространство, пока не наткнулся на сапоги того, кто сидел перед ними на возвышении. Крепкие ноги, сильный торс, уверенная поза. Негус был сильным, подобранным, готовым к прыжку врагом. У Арлинга почти онемели конечности, а голова гнулась к земле, словно умоляя своего владельца прилечь отдохнуть. Вокруг Негуса суетилось много людей, путая его запахи и сбивая Регарди с толку. Шуршали ткани, звенели украшения, скользили по волосам гребни, остро пахли незнакомые благовония.
– Достаточно, Зорган, – произнес Негус, и Арлинга передернуло. Он знал этот голос, слышал его, но где и когда – не мог вспомнить.
– Мы довольны твоей работой. Нехебкай видит, что ты сделал все, что мог. Ступай, брат, отдохни, а через час возвращайся. За твою хорошую службу я разрешаю тебе привести двух мертвецов вместо одного.
– О господин! – Зорган стукнулся лбом о каменный пол, и в воздухе запахло свежей кровью. Капитан от усердия рассек лоб, но даже не обратил на это внимания – он весь дрожал от странного возбуждения, охватившего его после слов Негуса.
– Да пребудешь ты владыкой до конца мира, о Великий!
– Ступай, ступай! – Негус махнул рукой, и трясущегося горца увели.
Арлинг был разочарован. Он рассчитывал, что Зоргана убьют без его участия. Похоже, он пропустил весь доклад капитана. Что же хорошего нашел в его службе Негус? По мнению Регарди, Зорган был неудачником – половину нарзидов не довезли, начальника убили, к назначенному сроку едва не опоздали. В Согдарии тех, кто приносил подобные новости, в лучшем случае, отправляли в ссылку. В Сикелии было и того проще – таким посланцам рубили головы и выставляли на центральной площади в назидание остальным: чтобы впредь старались лучше.
– Арлинг, мой мальчик, как же ты изменился! – произнес Негус, и Регарди забыл о Зоргане, боли в руках и воздухе, которого не хватало.
Тем временем, царь встал и, подойдя к нему, неловко обнял. Лучшего момента для атаки было не придумать, но объятия Негуса длились меньше секунды. Даже если бы руки и ноги Арлинга обрели прежнюю силу и подвижность, времени, чтобы избавиться от пут и нанести царю хоть какое-то повреждение, все равно бы не хватило.
– Не узнал, вижу, что не узнал, – улыбнулся Негус. – А ведь мне прямо-таки сказки о твоей слепоте рассказывали. Что же, трудно признать родного дядю, а малыш?
Если раньше Арлингу просто не хватало воздуха, то сейчас он задохнулся по-настоящему. И причина была не в том, что Подобным, мятежным серкетом, Великим Негусом оказался человек, сыгравший в его жизни роковую роль. Причина была в том, что его назвали малышом, словно перечеркнув его жизнь, знания и достижения, приобретенные в Сикелии. Абир отказал ему в праве на изменение. Для него Арлинг остался тем самым несмышленым избалованным юнцом, которого он привез из Согдарии на южный континент, в надежде обменять на него знания о дороге в запретное царство. Похоже, миссия Абира удалась.
– Значит, иман показал вам путь? – не удержался он от вопроса. В свое время Арлинг много думал о том, как ему относиться к Абиру. С одной стороны, если бы дядя не задумал предательство, младший Регарди умер бы в доме для призрения слепых, куда поместил его отец. С другой стороны, Абир бросил его, беспомощного, посреди Балидета после того, как иман отказался заключать с ним сделку. Похоже, учитель все-таки передумал. Мысль о том, что иман взял его в школу, как партутаэ, жертву, которую платят серкетам в обмен на тайное знание, неприятно резанула и без того больную голову.
